Сергей Самсошко - Влажная цитата

Из тех, кто называл меня наркоманом, подлецом, психом, даже не удосужились позвонить и спросить, как проходит моё лечение. Хотя бы узнать, сколько процентов поражение. И хотя, у меня всего пятнадцать оказалось, по ощущениям это было так, словно все сто.

И как это тормозит в работе.

А ещё Алексей этот позвал, зачем-то, утром курить. После чего я едва поднялся на чётвёртый этаж. Ну и голова, и пот холодный выступил. Всё, как обычно, отказаться надо было, но не смог по какой-то причине. А потом он меня ещё раз за собой позвал, только на этот раз легче всё обошлось.

Затем капельницы, иглы, уколы в ягодицу. У меня обе исколоты. Вот ведь, вроде врачи, сёстры, всё знают, а говорят в попку колоть.

Одного совсем тяжёлого, сразу после операции подселили. Другой диабетик – не может нормально в туалет сходить.

И как венец сегодняшнего больничного дня не могли нормально кровь взять из вены. Пришлось второй раз колоть. Но первые два ещё ничего, обошлись. Просто мне было неприятно, что она так отозвалась обо мне, что, дескать, никогда не видела таких мужчин капризных. Конечно, как же тут не капризничать, если тебя мало того, дырявят иглами, да ещё и мусолят иглой в вене, а это больно.

Сны хорошие приснились. Первый некий волшебный автобус, напоминающий чем-то Воображариум Парнаса. Во втором я монету искал, если не ошибаюсь, старинную, но никак не мог её найти. А в третьем, ко мне буддисты приставали. Пытались что-то объяснить, но я так и не понял.

Пиши, говорят, что-нибудь осмысленное. А что, если не осмысленное писать, от этого кому-то хуже станет? Вот, как, например, писать очень осмысленно о том, что, даже имея московскую прописку, это ещё не значит, что ты полноценный житель этого города. Достаточно дойти до графы, в которой указывается, в какой квартире вам надлежит быть прописанным. И такой квартиры может не оказаться. То есть, во всём остальном, понятно, у вас на руках документ, который вам передали в метро абсолютно незнакомый человек, который даже не испугался полиции и назвал вашу прописку словом «материалы».

Самое смешное, что те, кто может позволить себе отдельную палату с комфортом и в одиночку, они действительно позволяют себе нечто подобное. И на то существует масса причин, одна из которых, это попытка избежать ситуации, когда кто-нибудь справляет нужду в уточку, а ты в это время кушаешь больничную кашицу.

Так вот, что же касается прописки. Насколько я правильно понимаю, бессмысленно об этом не сказать. Понятно, что ты можешь оказаться зарегистрирован в доме на улице, и всё, что там есть, подъезды, лестница, перила, балкон, всё это места московской регистрации – не иначе.

Тоже самое можно абсолютно бессмысленно сказать, что получив на руки справку НДФЛ, вовсе не значится, что она подтверждает ваши доходы за последние полгода. Она может быть просто куплена.

Вы скажете – как?! – ведь это совершенно бессмысленно.

А вот, бывают значит, и такие справки превращаются в так называемый «материал».

Если я не ошибаюсь, в Москве ещё, как минимум, три справки очень важные можно сделать абсолютно бессмысленным путём. Особенно мне нравится, когда ехать необходимо куда-то в Чертаново.

Тяжела доля российского поэта. Нигде ему места не находится. Нигде ему не спится. А рядом сплошные пациенты. И в том числе. Уже пора выздоравливать, но я так понимаю, что не меньше десяти дней придётся лежать и глядеть, как дедулька писает в сосудик. Как и этот, который после операции.

А погода на улице просто замечательная! Осталось только на больничной койке провести лето, а зима быстро наступит. Зима всегда быстро наступает. Сразу после осени. И тянется до самой весны. Даже не успеваешь наслаждаться тёплой погодой.

С чего это, вдруг, я о погодных условиях заговорил. Странно, говорят, если человек ведёт беседу исключительно о погоде, то это признак того, что он совсем скоро собирается оставить жизнь.

Да, со мной в палате лежит двое, которые ходят под себя. Даже, когда я ем. Как об этом писать осмысленно? Эй, дядя, отвернись в другую сторону!

Он не слышит, он старик уже. Ему вообще до меня дела нет ни малейшего.

Ни имени, ни творчества – сплошные муки и разочарования.

Болезнь отняла у меня много времени и очень много сил. С такой скоростью мысли и желанием трудиться этот роман можно целый год писать. Хотя, при определённой степени бодрости духа и настрое его за десять дней можно написать. Что собственно, я и пытаюсь осуществить.