Ника Мор - На краю географии

– Ну, допустим, потому что перед тобой папаша нашего чуда. А ты его, похоже, укантрапупила.

– Не может быть! Как? Откуда?

Засуетилась, сметая с тела осколки… Не знаю осколки чего, не рассмотрела. Чего-то керамического, или фаянсового, разнесенного вдребезги об голову несчастного.

– Гражданин! Гражданин! Очнитесь! Здесь нельзя лежать! – трясла я бессознательное тело за грудки.

– Да? А почему? – спросила Груня, с интересом наблюдая за моими потугами привести мужчину в чувства.

– Простудится.

– Здесь тепло.

– Кто-то пройдет и пнет, не заметив его.

– Это кто ж такую махину не заметит?

– Ну, не знаю я!!! Не знаю! Нельзя здесь лежать и все! Мало того, что и от мужика этого прилетит, так еще и от командира огребу. Ты мне помогать собираешься? Или тебе все равно, что меня линчуют?

Груня подошла и посмотрела на мужчину.

– Ну, я не знаю, сделай ему искусственное дыхание, что ли. Он, вообще, дышит?

Села на колени, положила ухо к груди. Не слышно ничего, собственное сердце от напряжения так ухает в ушах, что все остальное сливается в белый шум. Дернула пуговицы на кителе и оголила грудь мужчине. Так, будем делать массаж сердца и искусственное дыхание. Я не лекарь, но, думаю, хуже не будет. Лишь бы, придя в себя, он не решил восстанавливать справедливость.

Залезла на мужика сверху, несколько раз нажала на сердце, потом открыла ему рот и вдула воздух в легкие. Проделала манипуляции несколько раз.

– Или закопаем во дворе? – спросила Груня.

Меня начинала накрывать истерика. Если закопаем, то его пропажу точно заметят. Есть вариант, если он все же умер, поднять его труп, пару дней форы у нас будет. Конечно, придется думать насчет новых документов, искать контрабандистов.

Я, фактически, уже выстроила схему нашего перехода на нелегальное положение и слив из страны, когда меня перехватили за пояс, и подняли вверх. Поскольку в этот момент я, в очередной раз, изображала из себя насос, вдувая воздух в болезного, передняя часть тела была наклонена вниз и, при подъеме за талию, я выскользнула рыбкой, уперевшись лицом в голую грудь мужчины и выставив зад вверх. Зад оголился, сиротливо оставшись в последнем оплоте девичьей чести – в трусах, ночнушка соскользнула к шее. Руками постаралась натянуть ее хотя бы на грудь. И поскольку одновременно держать ночнушку и вставать с мужчины было нереально, со стороны казалось, что я его целую, причем интимно уперевшись в оголенную часть. Ну или жру. На поцелуй, с учетом моего выражения лица, это действие не тянуло.

– Срамота-то какая! – выдала Груня, я скрипнула зубами, мысленно делая засечку упокоить ее самым извращенным способом.

– Я даже не знаю, за что взять. Чтобы ситуация не стала еще более пикантной. – проговорил капитан.

Я дико покраснела, благо видеть этого никто не мог, ночная сорочка покрывала голову сплошным палантином.

В это время в себя стал приходить несчастный, которого я, по неосторожности, приложила фаянсовым изделием. Очнувшись, он застонал и попытался приложить руку к голове. Траектория движения конечности странным образом совпала с местоположение моих нижних девяносто. Нащупав окружности, он резко открыл глаза и понял, что это не единственная жо..неприятность, настигшая его. К его груди что-то присосалось и давит на нее. Он резко сел. От преданного мне ускорения, я разогнулась и отлетела в сторону. Все! Стратегические места ночная сорочка прикрыла сама, страна может спать спокойно.

Смущал только вид присутствующих. Груня, с отвисшей челюстью, капитан, слегка наклонившийся и с круглыми глазами, видимо, примерялся к приличным местам для захвата, мужик, с обслюнявленной грудью и я, по привычке прикрывающая грудь

– Ну, кто-то должен взять замуж девочку. Она так старалась. – выдала Груня. У меня покраснели даже корни волос.

Гордо встала. Сдула волосы, упавшие на лицо. Развернулась и вошла обратно в спальню, громко хлопнув дверью. Умылась, на свою голову. В кровати завозилась Зося.

Я перешла на магическое зрение. Призрак волка, сидящий у кровати девочки, откровенно ржал. Я тоже, до этого момента, думала, что животные не ржут, тем более мертвые. Но он либо откровенно ржал, либо его били мелкие конвульсии, что, согласитесь, тоже, невозможно. Решила, что не выйду из комнаты. Вообще.

На службу пойду через окно. Ну и что, что второй этаж? Сейчас простынь порву и полезу. Поди, не одна простынь у капитана? Вот, дом какой большой. Богатый. Даже вазы по коридорам ненужные натыкал. На мою голову. В общем, посидела, попереживала, пожалела себя. Умылась, оделась. Что дальше делать – не знаю. На простыне Зося спит, на службу опаздываю. Решила, что стоит проведать обстановку.