Сергей Белокрыльцев - Гимгилимы-2 - С надеждой на возвращение!

– Нужно, но ничего не случится, если я пропущу один день.

– А твой секретарь справится без тебя?

Такой аргумент сыну известного писателя пришёлся по нраву.

– Ты права, – самодовольно улыбнувшись, сказал Улит. Он любил самодовольно улыбаться. – Куда ему без меня.

– Сейчас ты умоешься, я приготовлю свежего чая, а потом мы пойдем спать. Открывать читальный зал я не буду, и не проси. Ключ в сейфе, сейф в другом сейфе… И не спорь. У меня тоже имеются инструкции и правила, вот одно из них: ночью помещения с исписанной бумагой должны быть крепко-накрепко заперты.

Улит не настаивал, но ложиться в постель категорически отказался, уступив лучшее ложе даме, а сам лёг на разложенный и застеленный диван.

И почему Шафтит говорила, что на нём не выспишься? Укрывшись одеялом, Улит ощущал, как усталость покидает его натруженное на ферме тело. «Интересно, как бы я себя чувствовал, если бы рядом лежала она?» – подумал Улит, и понял, что подумал он об этом зря. Дрема, одолевавшая его, отступила, освободив место волнительным образам, совершенно не джентльменского характера. Улит полежал на левом боку. Затем полежал на правом. Лег на спину и постарался заглушить навязчивые фантазии, в которых зеленели мягкие и упругие формы и эротично синело нижнее бельё, но не помогло. Понимание того, что в соседней комнате лежала обладательница всего этого, возможно, сейчас действительно голая, не давало покоя.

И когда Улит догрызал второй ноготь, Шафтит, тихо, как может красться в джунглях тигрица, вошла в гостиную, плотвичкой скользнула под одеяло и прильнула к нему. Руки Улита, плюнув на заветы потомственной львицы, сами собой обняли Шафтит. Губы землянина и муслинки соприкоснулись в первом из последующих поцелуев в ночи, ставшей для Улита и Шафтит воистину славной.

Улит проснулся другим человеком, то есть человеком, обнимающим девушку.

За окном светало. Ночь удалась на славу и выспаться не получилось. Но сын известного писателя не жалел, открыв для себя простую истину: занятия любовью приносят куда большее удовольствие, чем придирчивый разбор очередной экспозиции оригинальных творений современного искусства.

Улит полюбовался спящей возлюбленной и нежно поцеловал её в зеленое плечо. Шафтит во сне чуть дрогнула и тихо и сладко вздохнула. Улит сел, зевнул во весь рот и, блаженно улыбнувшись, подумал: «Ну вот и свершилось, я познал еще одну грань жизни. А Верум знает, о чём говорит. Муслинки отличаются от земных женщин только цветом кожи, в остальном они такие же… Наверное».

Знаток прогрессивного искусства сходил на кухню. Плита-печка, нагревшая крохотное помещение за ночь, высушила одежду до последней капли. Улит снял свои вещи с натянутой под потолком розовой веревки. Чтобы не будить Шафтит в столь ранний час, Улит хотел оставить записку, что-то вроде:

«Доброе утро! Жду тебя в обед на ферме, моя любимая лягушонка.

Целую, твой медвежонок Улиток.

P. S. Ути-пути.»

Но не оставил, так как понятия не имел, где находятся ключи от библиотеки. А если бы и знал, то не мог же он оставить спящую Шафтит в незапертом доме. Кто знает, сколько мерзавцев-дегенератов и просто дегенератов бродит по гимгилимским улицам на рассвете? Зеленокожую любовь пришлось разбудить. Шафтит, не пряча наготы, бабочкой вспорхнула с постели, обвила шею Улита и поцеловала землянина в губы. Улит лоснился счастьем и походил на медвежонка, вскрывшего таки бочонок с мёдом.

Шафтит открыла шкаф, выудила из его глубин связку ключей и, дурачась, погремела ими над ухом Улита.

– Не могла бы ты одеться, дорогая, – попросил Улит.

– Зачем? – удивилась Шафтит. – Тебе не нравится? Это неприлично?

– Как раз наоборот, очень нравится, поэтому прилично, но прошу тебя, оденься. Иначе я задержусь и опоздаю на работу.

Шафтит рассмеялась и накинула болотно-изысканный халат. Сыну известного писателя польстило, что любимая рассмеялась над его весьма остроумной и оригинальной шуткой. «Ах, романтические отношения так сближают, – сладостно подумал он. – Они рушат барьеры непонимания и стыда, заставляя влюблённых быть собой». Мысль показалась ему невероятно удачной, и он решил, что её надо запомнить, а лучше записать.

Улит и Шафтит спустились к выходу, муслинка отперла дверь.

– Скажи… – задержался Улит, – скажи, а до меня… у тебя никого не было?

– Никого, – ответила Шафтит.

– Это же так романтично! – воскликнул обрадованный Улит. – Это так волнительно, впервые познать прелесть любви с представителем другой планеты!