Сергей Белокрыльцев - Гимгилимы-2 - С надеждой на возвращение!

И почему при виде библиотечной хозяйки его словно бы щербетом обливают? Раньше он ничего подобного не испытывал. А началось такое после Фермерской ярмарки, когда ему стало стыдно за свою панику перед червями и девушкой.

– Ты чего так поздно? Если пришёл почитать Слунца, то зал уже закрыт. – И Шафтит протараторила на одном дыхании: – Ключи в сейфе, который лежит в другом сейфе, который лежит ещё в одном сейфе в потайной яме потайной комнаты потайного подвала… Между прочим, я собралась понежиться в потай… ай, в обычной ванне и уже набрала воду. Потом хотела почитать и лечь спать.

Улит ошалело хлопал глазами, мало что разобрав из услышанного. Шафтит рассмеялась, будто по мраморным ступеням рассыпали бусы.

– Э… – сумел положить хоть какое-то начало сын известного писателя, – …ты не рада меня видеть? Или это… шутка? Эхе-хе… сме-ешно-о.

– Ну конечно же шутка! Откуда в доме исписанной бумаги потайные подвалы и сейфы? И почему ты решил, что я не рада тебя видеть?

– Сама сказала, что закрыла читальный зал, хотя я пришел не затем, чтобы читать. И говоришь, что хочешь принять ванну. Это ведь намёк, чтобы я ушёл, да? Так я уйду. Я ведь не какой-нибудь тупица, намёки понимаю… Пожалуй, зайду… позднее.

– Но я сказала правду! Читальный зал и архивы уже закрыты, время-то сколько? И я действительно собиралась мыться. Просто… хотела попросить тебя потереть спинку.

– Шшш…. что?! – Улита щедро облило красной краской. И ещё щедрее щербетом.

– Какой ты смешной, – хихикнула озорница Шафтит. – Заходи, холодно же.

Они поднялись на второй этаж. Винтовая лесенка, обхватывающая железный столб, привела на чердак, обустроенный под жильё: две небольшие комнатки, гостиную и спальню, крошечной ванную, рассчитанную только на ванну, и кухоньку.

С точки зрения Улита, гостиная была обставлена более чем скромно. Зефирно-лиловый трёхподушечный диван, накрытый плюшевым пледом такого же цвета. Перед ним круглый низкий столик с бархатным напероном. На столике – медный светильник. Розовый палас. Нейтрально белели стены. Горели толстые коричневые свечи, воткнутые в спины бронзовых двурогих мясоходов. От свечей исходил едва уловимый запах вроде соснового. Ярко-лиловый шкафчик напомнил Улиту одного мультперсонажа, игрушечного робота-гвардейца, который очень нравился ему в детстве.

«Как здесь мило, – подумалось Улиту. – И пахнет приятно… пихтами… почти как туалетным освежителем».

– Присаживайся, – сказала Шафтит.

Улит сел, сохранив спину прямой как доска. Одну ногу он поджал к диванному низу, а другую вытянул вперёд. Положив котелок на подлокотник, а обе руки на набалдашник трости, он стал смотреть прямо перед собой, будто с него рисовали портрет.

– Так и будешь сидеть в пальто и перчатках, упершись палкой в пол? – девушка невольно улыбнулась. – Тебе не жарко, может, окно открыть? Или это намёк, что уже уходить собрался?

Улит вскочил, смущённо улыбнулся и стянул перчатки. Небрежно, комками, рассовал их по карманам пальто, которое вместе с котелком и тростью отдал Шафтит, та повесила одежду в шкаф.

– Чаю хочешь? – предложила она.

– Да… если есть, – сказал Улит и сел на диван.

– Нет, чаю у меня нет. Я спросила просто так. Я вот тоже хочу, а нет. Зато теперь есть общая тема для разговора. Знаешь, Улит, когда очень хочется чаю, а его нет, о нём можно говорить бесконечно.

И без того сконфуженный Улит, услышав о чайных грёзах Шафтит, окончательно лишился чувства юмора, которое у него и так было развито односторонне: свои шутки он всегда считал остроумными, а чужие глупыми. Сын известного писателя вскочил с неестественной быстротой.

– Как же неловко получилось… Шафтит, да я сейчас! – сбивчиво залопотал Улит, позабыв, что отдал остатки денег Веруму. – Сколько купить чаю? Три пачки? Пять, десять? Если не хватит, я завтра ещё куплю! Ты носишь днём обеды, а я буду носить вечером чай!

– Улит, ты ненормальный! – воскликнула Шафтит, звонко хохоча. – Ты какой-то весь напряженный. Так и хочется немного поиздеваться над тобой. Есть у меня чай, есть… Любопытно было бы побывать на твоей планете, – сказала она уже с кухни.

– Э… хе-хе, сме-ешно-о… – деланно рассмеялся Улит. – У тебя, гляжу, подсвечники есть. И свечки в них горят. Ароматы распространяют. Красиво…

– Есть, да, – ответила Шафтит, набирая воду в чайник и ставя его на плиту. – Только чего ты в них красивого увидел? Обычные свечи, куплены в мелочной лавке. А ты ведь говорил, что прекрасное в магазинах продаваться не может.