М. Рихт - Записки юности. Стихи

Уходя, не говорите ни слова.
Не лгите о верности друг другу.
Не вешайте ярлыки и оковы
и не ходите по замкнутому кругу.

Уходя, исчезайте бесследно.
Не жалейте ни о чем. Ни о чем.
Не оставляйте на памяти пятна,
не бейте сердца параличом.

Уходя, уходите, не возвращаясь.
Даже если что-то забыли.
Уходя, уходите, не каясь
и не сочиняя сказки и были.

Уходя, не оставляйте воспоминаний,
ни плохих, ни бесценных.
Не шлите телеграмм оправданий
и не бросайте собственных пленных.

Послушайте меня, мой юный гений,
пускай Вам скоро стукнет сорок пять.
В моей душе избитой столько звений,
что можно половину Вам отдать.

Пусть мне еще каких-нибудь семнадцать,
пусть в жизни я не смыслю ни черта.
На Ваше тело хочу я полагаться
сквозь воду слов в песенных кустах.

Вы можете винить меня за пошлость,
Вы можете смеяться надо мной.
Простите мне мою оплошность,
когда бросалась в омут с головой.

Послушайте меня, мой юный старец,
поэты не считают своих лет.
Я попрошу немного – только танец
во время перерыва на обед.

Простите мне наивные улыбки,
простите моих юных лет мечты.
За то, что молодость дарует нам ошибки
и то, что с Вами мы теперь на «ты».

Он улыбался каждому при встрече.
И прятал боль так глубоко в нутро,
что просто не знал, как дожить этот вечер
и наступит ли одиночества утро.

Ломал костяшки о стену равнодушия
и думал о тех, кому собой обязан.
Терпел собственных мыслей удушье.
Чувствовал того, с кем энергетически был связан.

Как рыба, ловил пузырьки воздуха
в океане лжи и безысходности.
Терял силу обоняния и слуха.
Шизофрения набирала свои скорости.

Хотелось кричать Вселенной
обо всем, что понятно без слов.
Немое горло ожидало лекарственную пену,
чтобы лишить мозг и сердце оков.

Вновь пальцы жжет прикосновение к тебе,
ладонью чую ласку нежной кожи.
Мы шепчем вновь друг другу о судьбе.
И даже голоса наши с тобою чем-то схожи.

Тебя возьму за талию, любя,
и посажу тихонько на колено.
Я так давно не слышала тебя,
что ныть от боли начинают даже вены.

Пойми, никто не нужен мне сейчас.
Хочу сидеть с тобой наедине я.
Вот эта темнота и голос твой на час, —
поверь, нет лучше средства от похмелья.

Едва касаюсь возбужденной грудью
и животом твоей спины.
Давай вдвоем обо всем сейчас забудем
в объятьях этой спящей тишины.

Теперь скажу спасибо за измену
твоему постельному углу.
Я никогда не найду тебе замену
и никогда тебе я не солгу.

В ушах звенит, устали мои руки,
устало тело от пьяного угара.
Сегодня ты спасла меня от скуки,
моя… моя любовница-гитара.

Упрямый поезд Нижний Новгород – Москва
трусливо убегает за минутной стрелкой.
Я в панике ныряю в подземки рукава
и взглядами царапаю на потолке побелку.

Славянка беспощадно прогрызает уши.
И в памяти еще стучится сердце рельс.
Теперь повязаны наши тела и души.
А я свободу запираю в кейс.

Я не замечу жалостливых лиц.
Перелистаю в голове воспоминаний сутки.
Теряюсь от тебя в толпе домов и улиц,
меж светофоров и мостов считая промежутки.

И больше нету слов, и слезы, наконец, иссякли.
Лишь боль пытается пройти через висок,
как пуля, которая ошибется вряд ли,
выталкивая из костей чьих-то мозгов кусок.

Трудно понять: я победил иль побежден?
Скажи, когда закончится эта смертельная борьба?
Я прячу слезы слабости под проливным дождем,
неистово ищу тебя на сомкнутых губах.

Изысканы наряды и манеры.
Неподражаемая леди! Ах, эти талия и плечи!
Я посмотрю твою игру от этих дней и до премьеры.
Или зажмурюсь навсегда. От этого не станет легче.