Сева Смеходув - Обуревают чувства – одуревают мысли. Эмоциональный монолог

Генерал Наднамный (прервав стенографирование, – лояльно, явно заинтригован притчей). Зоной трезвости?

Илюха Неврубон.Во! Зона трезвости… Похлеще Стёпки ишо, дескать, учудил Горбач: отменил водку по области. Днём с огнём не сыщешь в магазинах поллитровку! Кого-то надо бы, галдят, в Москву, в командировку: «Созвали мы, члены правления, сходку в сельсовет, Илья, – общеколхозное собрание, – дабы выбрать ходока, поздоровее мужика». Без тебя, галдят, никак – пропадаем! Так и так: «Обсудив, сравня с твоей, свои мускулатуры, – утвердили мы твою, Илья, кандидатуру. Хватай рюкзак, езжай в столицу – привезёшь опохмелиться… А не встанешь с печ и– извиняй, на себя ты, Илюха, пеняй: быть тверёзым тебе – до второго потопа…» С перепугу я вскочи-и-ил – и потопал… (Спохватывается, тыча палечной сарделькою в книжицу.) Да, чуть не позабыл про главное: погодка-то стояла сла-а-авная… Ну и, вестимо, скинулись – деньжатами снабдили… До околицы, кто потверёзее, насилу проводили: «Доведи тебя, Илья, до вокзала колея…» Упрятал я кошель за пазуху – и в путь-дорожку, ломик прихватив заместо посоха… По сугробищам неезженым, нехоженым – в райцентр, откуда лестница чугунная к Москве проложена, – цельный день ни пил, ни лопал! – топал-топал, топал-топал, топа…

Генерал Наднамный (строчить перестав, прерывает благорасположено). Достаточно, достаточно, Илья. Факт налицо – в столицу ты попал. Ограничься, живописуя злоключения свои, мегаполисом. Вкратце. Ну-с?

Илюха Неврубон (супротивничает, норовисто маша ручищами). Куды там! Бурелом! Проскочи, попробывай, мигом п олесу… Шутка ли? – кил ометров с полста небось… Это опосля уж скорость набрал, – когды поездом… (Изливает душу, доподлинно истомившийся по участливости.) Жил-то типа на цепи барбоса, дальше будки не высовывая носа… а тут, бля, – избы на колёсах! – чудеса-а-а… Билет купил, проводник во внутрь впустил – и поехали-помчались, аж вагоны закачались… Забросил я под лавку вещи и дрыхнуть лёг – чтоб сон зрить, вещий. Приснилось – то, что загадал: хорошенечко поддал; затарился водярой я, – в колхоз родимый приезжаю… – обра-а-адовались мне поболе, чем огромадному урожаю… Проснулся я – с боку на бок ворочаюсь, заснуть-то уж не могу…

Генерал Наднамный (изнывающий, захлопнув блокнот). Суть, суть! Короче!

Васька Подтёркин (подхалимским эхом, счищая зубной щёткой газонное сено с брюк гоя). Кор-р-роче!

Илюха Неврубон.Короче, охота выпить – нету м очи… Приехал поезд на вокзал, а там уж – во не ожидал! – меня, как дорогого гостя, Москва встречает: честь по чести; на перроне – трое в кепках… видать, подвыпившие крепко… Выхожу я из вагона, – и подносят мне с поклоном – хлеб-соль на полотенчике, и двести грамм в стаканчике: «Мы тебя, брателло, срисовали»; дескать, выпить не дурак мужик – подвалим: «Что за чудо-юдо! Кто, куды ты и откуда?..» За ко мне их доброту, я им всё начистоту… Опосля зашли в кафешку, почаёвничать малешко. Тот, который попьянее, поманил к столу халдея: «Нам чайку, графинчик, и попроще – закусончик». Я не врубился поначалу: «Об чём трут они мочалом?..» Тот ему про чай толкует, а тот упёрся – ни в какую: «В графине? Водку?!. Что ты, что ты! Засекут – попрут с работы. У нас водку и вино распивать запрещено». Тут меня пихают в бок: «Покаж халдею кошелёк». Я деньжищи показал, халдей губищи облизал – и мне, как барину, сказал: «В графине-с не могу-с подать – через стёклышко-с видать». – «Ты, – ему я, – слышь-ка, паря, сам смекай в какой нам таре. Угостить народ хоч уя! Ты – неси. За всех плач уя!..» Шасть куды-то он, – приносит – по-городскому, на подносе: самовар, четыре кружки и каждому по печенюшке… Стали мы чаёвничать… Чево уж там, не буду скромничать, – по части выпивки я, знаешь ли, мужик бывалый… но отродясь водяру не хлестал из самовара: совладал – кое-как!.. А по порядку было так: заказал я, расплатился, усугубил – и отрубился… Очухался в подъезде где-то… Задубе-е-ел!.. – зима ж, не лето – без дохи, укрыт газетой… валенок и шапки нету… в носу торчат две сигареты – с белым фильтром, дорогих… сроду не курил таких!.. (Кручинится, хлебнувший лиха в мытарствах.) Явлюсь – ума не прилож уя, – чего в правлении скаж уя? С полгода уж, считай, в Москве бомжую… Особливо перед председателем, товарищем Синюгиным, неловко. Такая вышла у меня командировка: паспорт, кошелёк по пьянке потерял; угораздило – застрял. Не врублюсь – как извернуться, чтоб в деревеньку возвернуться. Э-хе-хе…