Сева Смеходув - Обуревают чувства – одуревают мысли. Эмоциональный монолог

Генерал Наднамный (поражён несказанно). В Советском Союзе?! – погром??!

Неврубон, уразумев из интонации сведущего, что мыкался с повымочным корытом понапрасну, изрыгает: «Бля!» – и, в приступе гневливого силачества, шваркает постылый чугун оземь.

Монолит с погребальным грохотом раскалывается на крупногабаритные скорлупки.

Илюха Неврубон.Дур-дом!..

Генерал Наднамный.Ч-ч-чёрт… (Подтёркину.) Паспорт!

Васька Подтёркин (отлип от кирпича, копошится в бурдючке; разрешившись близняшками в идентичных гербастых обложках). Загран?.. или общегражданский?

Генерал Наднамный.Оба! (Сорвав с комментатора шляпу, изымает паспорта.) Прописка столичная?

Васька Подтёркин.Ага, биробиджанская.

Генерал Наднамный (бегло просматривая странички). Цель приезда?

Васька Подтёркин.Проездом… (Мямлит верноподданнически.) Благодаря о нас, биробиджанцах, партии коммунистической… заботе… и советского правительства…

Генерал Наднамный. (раздражён). Суть!

Васька Подтёркин.Слинять в Израиль хочу, на постоянное местожительство.

Генерал Наднамный (реквизируя паспорта в пиджак, Неврубону). Твой?

Илюха Неврубон (горемычно сокрушается). Потерял… Хоть волком вой!.. Оставаться-то в Москве мне не с руки – заждал ись, небось, в колхозе мужики: послан деревенской сходкой ходоком в Москву за водкой. В беду в столице, бля, попал – паспорт, кошелёк по пьянке потерял… Вот такие пироги, товарищ генерал. Э-хе-хе…

Генерал Наднамный.Ч-ч-чёрт, ш-ш-шантрапа!.. Веди теперь, сдавай их в отделение… А-ну, подальше отошли! (Веерно обмахиваясь шляпой.) Ой, не могу – стошнит… Допрашивай их, нюхай мочевыделения… Грязнющие, всклокоченные, потные!.. Не люди, а какие-то… какие-то… ж-ж-животные…

Безрадостно переглянувшись, зловонные дистанцируются от запашистого на карантинный рубеж, подобающий незавидному статусу отверженных.

Илюха Неврубон (удручён). За что же меня в каталажку? За какую-то бамажку? Кажись, ни грабил никого, ни крал. Ты, бля, товарищ генерал…

Генерал Наднамный (вспылил, задетый амикошонством). Па-пра-шу не тыкать и не блякать!

Илюха Неврубон (разведя немощно ручищами). Как же мне тогды калякать?

Генерал Наднамный (поражён скудоумием, послабляет). Ну надо ж быть таким балдой… Тыкай, блякай – ч-ч-чёрт с тобой!.. (Официальным тоном осведомляется.) Что делаешь в столице, где, по закону, – права не имеешь находиться? Суть!

Илюха Неврубон.Чево?

Генерал Наднамный (заткнув «стечкина» за пояс). Как, спрашиваю, встал ты на преступный путь! (Обнародует из пиджака авторучку и блокнот.)

Илюха Неврубон (уразумел, смышлёно кивает тугодумкой). А-а-а, про это… В ту пору не зима была, а лето. Испил я ребятёнком ковшик браги – и отнял ись у меня ноги. Фельдшера – болячку, от которой занедужил я, – нашли: не в то горло градусы пошли. Пролежал пластом я тридцать лет на печке – самогонку пил, при свечке. Лежу – не тужу, в потолок себе гляжу: под головой фуфаечка, в руках балалаечка…

Генерал Наднамный (внеся некую конспективную пометку в блокнот). Меня не интересует, какие ты, разнообразя свой досуг, использовал музыкальные инструменты. Лаконичней отвечай!

Илюха Неврубон.Чево?

Генерал Наднамный.Кратко!

Васька Подтёркин (дублирует подхалимским эхом, счищая зубной щёткой газонное сено с плаща гоя). Кр-р-ратко!

Илюха Неврубон (возразительно мотает тугодумкой, упрямствуя). Не, запутаюсь я кратко, мне сподручней по порядку… (Бает с несуетной мужицкой основательностью.) Калек, каким был я, – лечи не перелечишь в нашей деревеньке: кто – пластом, кто – ползает на четвереньках; народу некогда пахать – то надо пить, то просыхать… Допил я, помнится, к полудню самогон – и поджидаю тетю Нюру, маюсь: не несёт полный бидон. «Куды ж она запропастилась?» – Не иначе, кумекаю, беда какая-то случилось…» И – точно. Вдруг – грохот, пыль! – коровник завалился, шлакоблочный: обветшала крыша… Минут с пяток прошло – и гвалт я во дворе заслышал… (Приблизясь к писцу, регулярно вносящему пометки, тычет палечной сарделькою в книжицу.) Не, не так – спервоначалу-то затявкала соба-а-ачка, а опосля-я-я уж – и они в избу вползают, на карачках: члены правления, пьянчуги… и председатель с ними наш… товарищ Синюгин. Все – в настроении плохом. И меня – как обухом: «Беда, Илюха! С самогонкой на деревне нынче глухо. Участковый, гад ползучий, всех самогонщиков прижучил!» По указке из райцентра, мол; заправляют там партейные и комсомол… Секретарь райкома – Стёпка Дурачинов – со всесоюзным выступил, стервец, почином: деревню нашу, знатным первачом кормящую, считай что все окрестности, назначил… как её, заразу… (хлобыщет припоминающе ладонищей по лбу себя) бля, башка дырявая – названье позабыл… ну, где солдатики с ружьишками злодеев стерегут?