Влад Костромин - Соскучились, диабетики?

– Со мной пошли, посмотришь.

– Нашел дураков. Одному страшно, так других с собой зовет.

– Не страшно мне! Пацаны, давайте кто-нибудь со мной?

– Мы Рождество будем отмечать, – зашумели пацаны. – Бухнем в клубе. Ты вызвался – тебе и идти.

– Давай так, – предложил Леха, – уже почти стемнело. Я через полчасика принесу краски, у бати есть в сарае. Ты нарисуешь на дереве посреди кладбища крест, а мы завтра посмотрим. Если будет крест, значит, ты был, если нет, то зассал.

– Сам ты зассал! Неси свою краску!

– Рано еще, – Леха отвернул рукав и посмотрел на старенькую «Электронику», – барашка надо в полночь ловить.

– А если поймаю вашего барашка?

– Тогда мы с пацанами тебе ящик пива купим. Идет?

– Идет, – Вацик почесал затылок, что-то соображая.

Время шло, темнело, пацаны расходились по домам. Я тоже пошел, но не домой, а сделал крюк и, убедившись, что никто не видит, пошел на кладбище. По пути подхватил коромысло, забытое кем-то у колодца. На кладбище было тихо и спокойно и даже комары летом не донимали. Незаметно я задремал. Проснулся от звука осторожных шагов.

– Бяша, бяша, – негромко звал Вацик, неуверенно шагая среди могил. – Бяша, бяша.

Я осторожно прокрался следом, стараясь не шуметь. Впереди смутно белело какое-то пятно.

– Бяша, бяша, – Вацик остановился, видно почуяв меня, и стал медленно поворачивать голову.

Я замахнулся.

– Бяша, бяша?

– Черепяша! – обрушил коромысло на затылок, словно отбивая битой мяч в лапте.

Раздался хруст, словно силач – сосед дядя Коля раздавил пальцами грецкий орех. Вацик рухнул лицом вниз. Звякнула о могильную оградку отлетевшая банка с краской.

– Черепяша! Черепяша! – молотил коромыслом, дробя череп. – Вот и все.

– Бяша, бяша… – к телу медленно вышел из темноты белый барашек.

Я уронил коромысло и осторожно попятился, стараясь не запачкаться в крови и испуганно глядя на барашка.

– Бяша, бяша… – повторил барашек и вдруг жутко улыбнулся, оскалив длинные клыки.

Глаза его налились красным светом и барашек начал, жадно чавкая, пожирать тело Вацика. Я, остолбенев, смотрел на страшное пиршество.

– Баша, бяша, – барашек поднял окровавленную морду, посмотрел на меня и вдруг дико, истошно захохотал.

Я развернулся и кинулся прочь. Не помню, как добежал до дома и всю ночь дрожал, лежа в кровати. Под утро пошел сильный дождь. Тело Вацика так и не нашли. Бабка Шура Ермолаева, идя через кладбище, нашла окровавленное коромысло с клоками налипших волос. Приехавший участковый списал коромысло на происки местного хулиганья.

Рассказ написан на конкурс «Фантазмы и протуберанцы» сайта «Квазар».

Опубликован в журнале «Рассказы. Выпуск 3: Степень безумия» https://vk.cc/aotWOc

Сережу коллеги считали странным. Впрочем, он не оставался в долгу и считал странными их. Хотя, казалось бы, что странного в том, что человек годами вел семейный бюджет, тщательно анализируя месячные, квартальные и годовые траты, вычисляя их удельную долю в объеме потребления и думая, как можно сэкономить. Нет, Сережа не был жадным, он просто был разумен, рачителен, прагматичен и бережлив – качества, не пользующиеся уважением в русском народе, привыкшем тратить с широкой душой кровью и потом заработанные копейки. Сережа же, не смотря на свое доподлинно русское происхождение, характером скорее был ближе к немцам, точнее помеси немца и еврея, взяв лучшее от обеих наций.

На работе Сережу терпели только потому, что он был самым эффективным и результативным сотрудником управления и начальник был без него как без рук. Эффективность эффективностью, но повышать ценному работнику ни зарплату, ни должность не спешили – работает и ладно. Уйдет – наймем другого. Тем более, что Сергей, будучи прагматиком, о повышении не просил, понимая, что для начальства важнее пристроить кого-нибудь из «блатных» или родственников, чем воздать хорошему работнику по делам его. А уволившись, устроиться на хорошую работу было мало шансов – везде тянули своих, основываясь на принципе личной преданности, а не компетентности и отношению к работе. Денег при экономности натуры на жизнь вполне хватало, даже еще и удавалось ежемесячно откладывать большую часть зарплаты.

Собственно говоря, будь Сережа чуть менее бережлив и имей чуть более распахнутую душу, ничего бы и не произошло. Или все равно произошло бы? Кто знает… Ну зарезал бы кого-нибудь по пьяной лавочке, отсидел, вышел и жил бы как живут миллионы его сограждан. Но на свою беду, Сережа из соображений экономии и заботы о здоровье, продиктованной той же экономией, не пил.