Владимир Чистополов - Пьяные бывают резвыми, а трезвые пьяными

В пятницу вечером Дмитрию позвонил его приятель Вячеслав и сообщил о том, что их жены, сговорившись, решили в субботу приобщить мужей к прекрасному. Чтобы малость их облагородить.

– Рыбалку нам сорвать решили, – трагическим голосом изрек Вячеслав, – билеты в театр приобрели, чтобы, якобы, нас к культуре приблизить. Светские львицы, тудыть твою дивизию. Сейчас тебе об этом жена объявит, если еще не успела. Там оперетта какая-то модная идет, надо же пройтись, себя показать. Позёрки! А я уже опарышей и червей свежих купил.

– Да, не бери в голову, – хохотнул в трубку Дмитрий, – пусть сами в театр и идут, если им охота. А мы на лоно Природы махнем.

– В том то и дело, что махнуть не получится, – голос Вячеслава трагически задрожал, – моя благоверная ключи от машины спрятала, а твоя техника в ремонте. И снасти куда-то утащила, я подозреваю, что у соседки тёти Дуси спрятала. У них совместный синдикат против меня. Кроме того, жены наши любимые, новые платья, по поводу выхода в свет, приобрели. И если мы им это мероприятие сорвем, дело может до серьезного конфликта дойти с участием крупнокалиберной артиллерии.

– Чёрт подери! – Дмитрий был ошарашен такими новостями, – они бабы упрямые, наверняка от своего не отступятся. Если новые платья купили – это серьезно.

В комнату вошла жена, Дмитрий положил трубку, пообещав перезвонить. Супруга сообщила то, что ему уже стало известно в результате телефонного разговора, добавив, что, если он не пойдет в театр и испортит вечер любимой женщине, променяв ее на рыбалку, она всерьез задумается о том, нужен ли ей такой муж и, забрав ребенка, уедет к маме, откуда пути назад уже не будет. Выбирай, дескать, рыболов, что тебе дороже. Она ушла на кухню и отчаянно загремела кастрюлями. Характер!

Дмитрий набрал номер приятеля и прошептал:

– Ну, что Слава, сдаемся что ли, ты сам то как?

– Я тоже не вижу выхода, моя вообще с ума сошла, никаких возражений не принимает, ведет себя подозрительно, рубашки мне все погладила, дескать, чтобы выбор был. Галстуки на диване разложила. Натурально умом подвинулась. Весь вечер про отношения мужчин и женщин рассуждает на тему: куда у них любовь девается. У меня от этих тупых разговоров, даже голова заболела.

– Ладно, – перебил Дмитрий своего собеседника, – чёрт бы с ней, с этой рыбалкой. В следующий раз поедем. Мы с тобой, брат, нигде не пропадем. Бери с собой фляжку плоскую, ее под пиджаком не видно. Водки туда плесни. Я тоже кое-что прихвачу, у меня ром есть, на работе подарили в день рождения. Вот и получится у нас совсем не пустое времяпрепровождение. На рыбалке мы с тобой давно, вообще, не пьем, ради принципа, после одного курьезного случая, о котором и вспоминать не хочется. Так хоть в театре расслабимся. Что ни делается, все к лучшему. Я сумку модную кожаную, которую жена подарила, для престижа с собой возьму, ей приятно будет. Туда выпивку можно легко спрятать и закуску.

– Прекрасно, – согласился Вячеслав, – я спиртное лучше в грелку налью и под рубашкой пристрою, а шланг в рукав выведу, чтобы пить удобно было и незаметно. Рубашку темную надену для конспирации. Все будет тайно, как в шпионском фильме.

Вечерний вояж в театр начался с буфета, куда приятели без труда заманили своих жен и радушно угощали их пирожными и шампанским. Женщины, довольные исполнением своего желания приобщиться к культуре, кокетливо смеялись, откусывая эклеры. И не возражали, когда мужчины, после шампанского поставили на столик бутылку ликера и коробку дорогих конфет. Гулять так гулять. Не каждый же день бывает светлый праздник. Отчего не выпить, когда вокруг обходительные люди в галстуках выгуливают под руки напомаженных дам. Хорошо!

– Правильные мужики, наверное, карасей и окуней таскают, а здесь одни театралы собрались, – изрек Дмитрий, доставая из сумки кубинский ром.

Они стояли у окна в конце коридора и никому не мешали. Жёны гуляли в фойе…

– Хорошо, что я пару батонов и палку колбасы в сумку засунул, а то чем бы мы теперь закусили. Без закуски плохо.

Народ начал заполнять зал. И наши герои прошли в свою боковую ложу на третьем ярусе. Народу там не было, если не считать пристроившегося в углу сухопарого интеллигента в позолоченных очках и с биноклем в руках.

Друзья прошли в другой угол ложи, а жены, болтая меж собой, сели посередине. Все так чинно – благородно. Оперетта началась. Музыка заиграла. Лысый дирижер в оркестровой яме развязно замахал руками. На сцене двигались какие-то люди, что-то там пели даже. Жены ели конфеты, складывая фантики в сумочки.