Маир Арлатов - Служба по Восстановлению Памяти. Книга шестая

– А вот и не правда! Покажи-ка, где у тебя моя буква имеется?

Шарух разочарованно всплеснул руками.

– Углядел-таки… Повезло тебе, Эрни. А может не повезло…

Взяв дынную корку, Шарух направился к другу, затем поднес ее к его лицу и, приобняв за плечи, вкрадчиво попросил:

– Прочитай-ка вслух, какую букву ты видишь?

Эрни пристально взглянул на букву, затем недоумевая на Шаруха.

– Да, да, мой озадаченный герой. Это буква «Э». Бохрад был столь любезен, что обменялся со мной дынными корками, пока вы колошматили друг друга ложками.

Шеф в ответ на негодующий взгляд Эрни пожал плечами и смущенно улыбнулся.

Эрни обратился к Шаруху:

– Я сдаюсь, сдаюсь. Не надо меня щекотать и пользоваться рефлексом. Руку я тебе не дам и не мечтай! Хочешь, сейчас улыбнусь?

На что Шарух загадочным тоном ответил:

– Нет, мой милый друг, я хочу, чтобы ты смеялся…

Он наклонился к уху обеспокоенного друга и начал что-то шептать. Сердитое выражение лица Эрни постепенно смягчилось. Вскоре в глазах появились веселые искорки. Свидетели этого таинственного действа наблюдали за процессом во все глаза.

– Анекдот рассказывает… – первой догадалась Илаис.

Переглядываясь, друзья стали кивать друг другу и понимающе подмигивать.

Тут Эрни не выдержал и заразительно рассмеялся.

– Ну точно анекдот! – согласился с девушкой Гиберт.

Смех Эрни не позволил друзьям оставаться серьезными. Веселые улыбки не сходили с их лиц.

Шарух весело поинтересовался у подопытного:

– Вот, Эрни, ты и рассмеялся. Нестрашно было? А то сразу: не щекочи меня, не трожь меня, даже руки не дам…

Довольный успехом он вернулся на свое место.

– Эрни, расскажи, какой анекдот рассказал тебе Шарух, – попросил Аманти.

– Не-ет… Аманти, такое смогу выдержать только я.

– Похоже, он использовал свой безотказный метод, – со знанием знатока вставил Бохрад. – Шарух, я прав?

– Ну не знаю… – ответил тот. – Какой из моего бесконечного арсенала безотказных методов ты имел в виду?

– Я о том самом – пошлый анекдот.

Среди присутствующих пробежало многозначительное хихиканье.

– Угадал! Эрни, не смущайся, я частенько рассказывают такие анекдоты клиентам.

– А можно и нам послушать? – не унимался Аманти.

– Ты чего, Аманти? Ни в коем случае!

– Шарух… – Аманти взглянул на него умоляюще.

Остальные тоже поддержали его.

– Шарух, рассказывай, – попросил Гиберт.

– Я тоже хочу послушать, – заявила без тени смущения Илаис.

Даже Бохрад выразил свое желание:

– Шарух, сделай нам одолжение.

– И не подумаю! – категорично отказался Шарух. – Мнение общественности для меня в этот раз значения не имеет. Этот анекдот предназначен только для Эрни. Бохрад, твоя очередь смешить.

Аманти разочарованно простонал. Илаис тяжко с грустью вздохнула. А шеф призадумался над возникшей задачей. Правда, думал он недолго, вскоре встал, чем привлек к себе всеобщее внимание.

– Хочу предложить вам, друзья, обыграть занятную сценку.

– Возражающие отсутствуют, – бодро сказала за всех Илаис. – Мы тебя внимательно слушаем.

– Все знают, что о покойниках плохо не говорят, – продолжил интригующим тоном Бохрад.

– О покойнике? – прервал удивленно Аманти.

– Но поскольку таковых среди нас не имеется, – на этой фразе шефа все как-то даже облегченно вздохнули, – мы будем рассказывать всякие выдуманные слухи и небылицы о ныне живущем человеке. Гиберт, ты будешь изображать этого человека.

– Один вопрос: как? – с недоумением спросил Гиберт.

– Сложи руки крестом на груди и закрой глаза.

Гиберт безропотно выполнил его рекомендацию, хотя странная поза и отсутствие необходимости изображать покойника как-то не увязывались между собой. Ситуация для него стала казаться все страннее и страннее.

– Итак, я начинаю, а кто-нибудь подхватывайте.

Бохрад сел, окинув присутствующих загадочным взглядом, затем таинственным голосом изрек:

– А вы знаете… что Гиберт, когда его никто не видит, переодевается в женщину?

Со стороны Гиберта послышалось многозначительно хмыканье, а Аманти не удержался от хихиканья. Остальные лишь весело заулыбались, кивая.

– Точно! – подхватила игру Илаис. – А я все думаю, куда у меня все время помада и тени деваются.

– Он ест помаду, – сделал серьезное заявление Шарух. – Я сам видел!

– Ты не мог этого видеть, – возразил Гиберт. – Бохрад сказал, что я переодеваюсь в женщину, когда никто не видит.