Елена Голуб - Где наша не пропадала! Истории веселые и не очень

Жан склонился над ней и промурчал на своем. Она промурчала в ответ. Наверное, остаточная энергия Колобка досталась и французу, потому что он поднял ее легко, как пушинку, и понес к своему авто. Таня думала, вот он, оказывается, какой Рай. А она значит вовсе и не грешна, раз заслужила такое счастие, все больше укрепляясь в вере абсолютной грешности мужа. Значит правда это все – о сбыче мечт. Они реально материализуются, если вы этого хотите. Она вот хотела красивой и роскошной жизни, теплого моря и солнца. «Вам сюда!» – ответил ей мир.

Жан не понимал одного, откуда свалилась на него эта не молодая, но весьма симпатичная женщина, которая была так напугана и смотрела прямо ему в глаза. Французам такой подход в принципе нравился и располагал к продолжению разговора.

Разговаривали однако между собой они больше всего мурчанием, только у Тани это было больше похоже на мурчание кошечки, а у француза на мягкое рычание тигра.

А на самом деле, так мурчать Таня могла бы и дома со своим благоверным, но почему-то повседневность мелочей житейских будней не располагает ни к кошачьим повадкам, ни к изыскам камасутры. А для ведающих это же кратчайший путь к искусственной молодости. Который, к слову, совершенно никто не берет в расчет, а скорее как завистливый тюлень, поглядывая на ведающих тайну, доводит свое бытие на уровень кульминации, после чего загоняет себя либо в бесконечную депресуху, либо сразу прямиком на кладбище.

И в общем-то, всего-то ничего требовалось: после дегтя выдать полагающуюся ложку меда, включить в голове зеленый свет светофора, забить в барабаны и, наконец-то, закурить трубку мира, забивая махоркой все изъяны своего долгоиграющего брака. Но нет же, мы упрямо не собираемся пришивать оторванную пуговицу, все надеясь, что это кто-то сделает вместо нас.

«Фортиссимо!» – тогда восклицает барабанщик и начинает отбивать такт похоронного марша вашего брака.

Разговор давно закончился. Женщина, продолжая сжимать телефон в руке, протяжно вздохнула. Этот звонок, словно привет из прошлого, вывел ее из равновесия.

Звонил сын. Тревожным голосом, осторожничая, поинтересовался:

– Мам, ты вообще где?

– Я в Ницце, сынок.

– Ма, какая еще Ницца? Вернись домой. Нам надо встретиться и поговорить серьезно.

Робкий стук оторвал ее от переваривания разговора. Она открыла дверь и сначала увидела большущий букет роз сливочного цвета, а за ним милого улыбчивого Жана. Квартира, которую он снял для нее, уже не вмещала многочисленных цветов, расставленных по всей квартире.

Женщина чувствовала себя какой-то староватой Золушкой из новой фантастической сказки. Потому что далеко за пятьдесят баба не ягодка опять и уж точно, априори, не могла слыть Золушкой. И куда она только вляпалась?

Однако с выводами и действиями Таня не спешила, уж слишком хорош был этот цветочно-конфетный период, и хотелось пожить в нем как можно дольше, компенсируя последние годы однообразного брака. С Жаном они гуляли по красивым улочкам, постоянно смеялись, заходили покушать в ресторации или покупали жареные каштаны в пакетиках прямо на улице.

На вид французу она бы дала лет эдак сорок девять. Хотя, возможно, ему было больше. Понятно дело, люди, проживающие на берегу моря, отлично сохраняются, консервируя себя соленым бризом и теплым климатом. Спрашивать его о возрасте она постеснялась.

– Эх, – грустно сказала счастливая женщина и, показывая на припаркованное авто, добавила: – Мур.

– Мур, – ответил Жан и повез ее на Замковый холм.

Таня не сообразила, каким таким образом она снова оказалась в другой точке планеты, а конкретнее – на своей старой кухне. Портал работал быстрее всех поездов, самолетов, да что там, ракет вместе взятых. Не успела она поразмышлять на эту тему, как вошел сын:

– Это ты? Я даже не услышал, когда ты пришла.

– Да, дорогой, я вернулась. О чем ты хотел поговорить?

– Ма, так нельзя пропадать. Ты же понимаешь, что это может плохо закончиться? Надо сходить к врачу, сдать анализы.

– Сын, ты не поверишь. Я здорова и чувствую себя прекрасно, как никогда. Я правда была в Ницце и реально отдохнула.

– Ма, не смеши, в Ниццу пешком не ходят.

– А я и не пешком. Я через портал.

– О, мамочки! Ну какой еще портал?

– Не поверишь, вот здесь, – и женщина показала на старую, обшарпанную спинками стульев желтую стену.

Сын поддался порыву и даже потрогал стену ладонью. Ничего не почувствовав, он тут же убрал руку в карман брюк и сделал брови домиком.