Ольга Югова - Сага о МаТане, или Сестры-двойняшки - все дальше вперед

Девочки продолжают терять головы от снега. Закапываются в него целиком, а Маха еще и ест. Таня радуется: «хорошо, что здесь насекомых нет». Маха продолжила тему: «хорошо, что никто из комаров не кусается, и летучая мышь ни одна не показывается». Комары, и правда, грызли ее немилосердно, но летучие мыши в чем провинились? Можно подумать, летом они тут как бабочки порхают. А еще снег выманивает Маху из коляски так неотвратимо, что она сама напоминает, что пора вылезать и идти.

Гоша спросил у девочек, что бы они загадали на падающую звезду. Маха, не думая ни секунды: «то, что я ем пирог!» В этот момент она как раз ела пирог, и на лице ее отражалось абсолютное счастье. А говорят, бедная. Счастливый ребенок! Таня, глядя на нее, ничего своего даже не придумала. Эффект рекламы.

На кормушку прилетел толстый снегирь, расположился по-хозяйски и отгонял всех синиц. И зря он так – еще поест и летать ведь не сможет.

Маха несколько ночей зажигает не по-детски. Первый раз проснулась, вопила и крючилась как припадочная (почему как?), и что особенно впечатляло, требовала: «хочу чтобы это прекратилось!» Вторую ночь просто крутилась и никак не могла лечь удобно, кое-как заснула, но утром обнаружила себя поперек постели и была возмущена: «почему я сплю наоборот?» Кто бы мне сказал, почему. На третий вечер проснулась и деловито сообщила мне: «что-то у меня ножки опять болят. Давай-ка обсудим в вашей комнате». Не знаю, откуда у нее такой профессорский жаргон, у нас так никто не выражается. Пока я пыталась ей в тон аргументировать, что три ночи подряд в нашей комнате это уже перебор, она заснула. Но обсудить, видимо, все же нужно было – она потом все равно не дала нам поспать нормально. Ну, спать это вообще роскошь. Помню, когда им исполнилось три с половиной года, я насчитала семь ночей, которые они спали без воплей, за все это время. Так что не привыкать.

Таня тоже профессор. Постоянно поправляет меня: «не пол, а половина!» А еще она наделала крестов из конструктора, ходит везде с ними и говорит, что это дорожные знаки. Такая правда жизни. И в соответствии с этой логикой достала игрушечные каски и заботливо надевает одну из них на Маху. Правильно, голова целее будет.

И пока мы с Махой занимались упражнениями, Таня по просьбе Гоши рисовала своих друзей. Друзья у нее – огонь, конечно.

Маха по вечерам рассекает в туторах, придерживаясь за опору только декоративно, а то и не держась вовсе. Судя по всему, ей интересно, что произойдет, когда она с них навернется – сломаются все-таки или нет? Таня из того же исследовательского интереса на днях карабкалась на занавеску и с любопытством смотрела, как она отцепляется от крокодильчиков и падает на саму Таню. Я все понимаю, да. Не мне их судить.

Маха сидит на ручках, нежится, положила мне ладошку на грудь: «я слушаю твое сердце!» И такое лицо сделала серьезное, нежное и патетическое. Прежде чем пустить слезу умиления, я поинтересовалась, услышала ли она? Маха, не меняя выражения лица: «да ничего, нифига, видно сдохла!» Тут я от хохота едва ее не уронила, и торжественность момента окончательно была нарушена. Что интересно, Маха делает правильные выводы из отсутствия сердцебиения.

Стала меньше придерживать маруськину руку при написании писем Гоше, и Маха начала выдавать грамматические перлы не хуже Тани.

Купили детям настольные часы, с цифрами, стрелками, всеми делами, чтобы они уже начинали потихоньку соображать время. Показала им, при каком положении стрелок им надо лечь в постель, чтобы я успела им почитать, а при каком поздно, и озверение мамы достигает критической отметки. Но Маху на кривой козе не объедешь. Она быстро разобралась, за какие колесики надо покрутить, и ставит такое время, какое хочет. А когда я говорю, что так нельзя, смотрит на меня с обидным сожалением. Типа, давно бы тебе самой догадаться, как это работает, а то все торопишься-опаздываешь.

Маха: «доктор говорил, что ноги болят от нехватки витаминок». Под этим соусом Маха хочет слопать всю банку витаминов сразу. И ведь услышала, что я говорила вскользь и вообще не ей.

Таня считает собственные пальцы: «один, два, три, четыре, пять червячков». Пальцы у нее и в самом деле похожи на маленьких червячков.