Светлана Конанцева - Яд греха. Иронический фитодетектив

– С кем? – не поняла я.

– С кем конкретно не сказала. А на девятый день самый страшный сон был, будто из земли она пытается выбраться. Просит помочь ей.

– Жуть! – воскликнула я.

– Вот, и я о чем, – согласилась Маша.

– Если отложим в сторону мистику, хотя бывает всякое, попробуй сформулировать, что необычного было в ее смерти? Кстати, вскрытие делали?

– Нет, не делали, – ответила подружка, потом пояснила, – На этом сын и мать его жены настояли.

– Довольно странно, учитывая ее возраст. Вспомни, как все произошло?

– Было начало марта, я собиралась к ней в гости. Мы договорились о встрече, на кануне созванивались. Утром пошла на грязовецкий автобус, как от Вологды отъехали, позвонила тете. Шли длинные гудки, трубку никто не брал. Потом связь пропала. Подъезжая к Грязовцу, тоже пыталась позвонить. Все тщетно! Приехала, никто не встречает. Прошлась по городу. Наконец, дозвонилась. Мне ответила женщина, представилась Любой – подругой Светланы Петровны. Поведала, что вчера вечером была у нее в гостях, они пили чай. Потом Света пожаловалась, что у нее темнеет в глазах. Ее затошнило, вызвали скорую помощь. Фельдшер посмотрела, сказала ничего страшного, наверно отравление, пейте активированный уголь. Тетя прилегла, через несколько минут потеряла сознание. Вновь вызвали скорую, ее забрали в больницу, диагностировали инсульт, в сознание она больше не приходила. Эта Люба утверждала, что в тот вечер звонила ее сыну Андрею, он обещал подъехать, когда будет время. Очень удивилась, что я не в курсе дела. О моем предстоящем визите она знала и моему двоюродному брату о нем сообщила. Тогда я позвонила братцу, он сказал, что про состояние матери знает, к обеду подъедет, помощь моя ему не нужна, лучше мне ехать обратно в Вологду и никому не говорить о случившемся.

– Довольно странно, – засомневалась я.

– Для нормального человека, да. Но Андрюсик тот еще фрукт! Я пошла к деду Пете, отцу моей мамы и тети Светы. Он начал выпытывать, почему я пришла одна, без нее. Я ответила, что Светлана в больнице со вчерашнего вечера, об этом мне стало известно сегодня утром. Внучок его велел никому ничего не говорить, в дела их не лезть. Дед прореагировал на это довольно спокойно, мы выпили чаю, поболтали, и он проводил меня на автобус. На следующий день тети не стало, братец соизволил поставить меня в известность, дабы я проинформировала свою мать и сестру. Маму накануне я предупредила, поэтому она уже выехала в Вологду, забежала на минуту к нам домой, и я проводила ее на автобус в Грязовец к отцу.

– Что было дальше?

– Похороны. С утра приехала пораньше, готовили поминальный стол. Тело привезли в церковь на отпевание прямо из морга, на грузовой газели с надписью «Мебель» на борту. В храме встретила братца с женой Любочкой. Всю церемонию она истово молилась, держа в каждой руке по свече, – Маша рассказывала и изображала жесты Любы.

– Я о чем-то таком слышала, две свечи на отпевании, – смутные образы копошились у меня в голове, – попытка поставить защиту от духа умершего.

– Возможно, – пожала плечами подруга, – потом поехали на кладбище, опустили гроб в могилу, бросили по горсти земли. Сын с женой даже не подошли к могиле матери, в сторонке постояли.

– Значит, к кладбищенской земле не прикасались? Подозрительно, – прокомментировала я.

– Поминки были в квартире у деда, а не в жилище покойной. Вместо иконы, в красном углу стоял портрет сыночка Андрюсика с Любочкой. Не было ни одного снимка усопшей.

– Дикость, какая! – не смогла я сдержаться.

– Расселись, помянули, после этого подошел сынок тети со своей благоверной. Звезды почтили нас своим присутствием! Дед начал скакать вокруг них. Шубку Любочки из натурального меха невинно-убиенной норки вешать в прихожей нельзя, место ее на кровати в дальней комнате, – все распалялась в своем негодовании Маша.

– Вспомнила анекдот про шубу, – хихикнула я.

– Сын говорит матери: «Мама, ты знаешь, как бедное животное мучалось, чтобы ты носила эту шубу?»

Мать отвечает: «Сынок, нельзя так про папу».

– Смешно, – улыбнулась подруга и продолжила. – Дед усадил их на почетное место. За столом братец что-то пробубнил, Любочка молитву забацала. У нее, похоже, большой репертуар, на все случаи жизни. Вот что еще меня напрягло, Любовь к еде не прикасалась, положила немного для приличия, пила из своей бутылки с водой, которую из сумочки достала. Беседы светской не получилось после их прихода. Блины мы не пекли, купили готовые в местном кафе. Вспомнили кулинарные таланты Светланы Петровны. Ее блины всегда были на высоте! Тут встряла Любочка: «Я тоже прекрасно пеку блины». Похвалили салат, который мы с сестрой Аленой сварганили. Она опять вставила: «Я бы лучше сделала». На что пришлось ей ответить, что не имела чести оценить ее кулинарные таланты, так как в дом ее звана ни разу не была. Даже здесь, на поминках ее любимой свекрови, она не представила ни одного кулинарного шедевра. На что Любка ответила, что они с Андреем «половинки одного целого», и раз он не хочет нас приглашать к себе в дом, то и она не рада нас видеть. Можно подумать, что я об этом только и мечтала!