Ник Никсон - Зооград

– По-моему, вы пытаетесь помочь себе.

– Мне говорили, что вы упрямая, но не глупая. Поймите, здесь не Академия, не ток-шоу, это реальная жизнь, и такой, как вы в Первом отделе не место, – он вздохнул и заговорил более сдержано. – Вы и так уже добились огромных высот, остановитесь и признайтесь, что это ваш потолок. В правде нет ничего постыдного.

Я подошла к столу. Хмелецкий протянул мне папку в надежде, что я возьму ее и поверженная сбегу за дверь.

– Вы ошибаетесь насчет меня. И я вам это докажу.

Я взяла листок с заявлением и положила прямо перед ним.

– Никто из моих людей не захочет с вами работать.

Я перевела взгляд на китель с погонами, висевший на вешалке.

– А я думала, что по уставу, Начальник полиции не спрашивает мнения подчиненных.

Хмелецкий побелел, а я поняла, что нажила врага. Взяв себя в руки, он резко поднял трубку.

– Волжанина ко мне… Значит, найдите его!

Через пять минут в кабинет без стука вошел мужчина в черном поношенном плаще и шляпе. Если бы я не знала, кто он, могла бы принять его за бездомного. Выглядел Игорь Волжанин гораздо старше своих сорока – круглое пузо, небритая щетина, вокруг уставших глаз синяки. Благодаря обонянию кенгуру, которое в десятки раз лучше человеческого, я уловила запах несвежей одежды и алкоголя.

– Здравия желаю, шеф, – Волжанин сел на стул, не обратив на меня никакого внимания. – Что стряслось? Я бежал как ошпаренный.

– Познакомься, – сказал Хмелецкий.

Волжанин огляделся и непонимающе уставился на начальника.

– С кем?

– Здравствуйте, – сказала я.

– Ой, ёп! – он резко вскочил. – Я думал, чучело из подвала принесли.

– Это младший сержант Ариадна Флотов, только из Академии.

Волжанин пялился на меня как на противное насекомое.

– А-а-а-а… ага.

– Возьмешь шефство.

– Что? Не понял.

– Это твой новый напарник.

– Ты шутишь?

– Нет.

– У меня же есть напарник…

– Парцешвили неделю назад ушел на пенсию, или ты, пока бухал, забыл об этом?

– Я не бухал. И не забыл. Я думал, ты мне Егорову дал.

– Егоровой такое счастье не нужно.

Волжанин замотал головой по сторонам, словно надеясь, отмотать время вспять и все исправить.

– Погоди-погоди, шеф, товарищ полковник, я не могу с ней…, – он посмотрел на меня, снова на начальника. – Она же кенгуру.

– Я заметил. И что?

– И-ии… Это шутка, да? Розыгрыш?

– Капитан Волжанин, что тебе непонятно в моем приказе? – разразился Хмелецкий. – Это твой новый напарник, вводи в курс дел. Все как ты уже привык.

– Это какая – то подстава! Я не буду с ней работать. Пусть другой кто-нибудь…

– Я твоего мнения не спрашивал. Если, что-то не нравится – почитай устав. Исполнять приказ!

Полковник подписал мое заявление и положил в стол. Кивнул мне заговорщицки.

– Так точно, – сказал Волжанин после минуты раздумья.

– Свободны.

Мы вышли из кабинета. Сразу за дверью Волжанин резко остановился. Я не успела среагировать – у меня нет воздушных тормозов – и ударилась головой ему в спину.

– Твою мать, смотри, куда прешь!

– Извините.

– Извините…, – он поправил воротник плаща, воткнул в зубы сигарету. От негодования у него дрожали руки. Или от похмелья.

Мы стояли молча в коридоре.

– Я знаю о вашей работе, – сказала я, пытаясь смягчить обстановку. – В Академии мы изучали дело Грегора Лиховского, которое вы вели. Это очень качественное расследование. Я рада, что мы будем работать вместе.

Волжанин посмотрел на меня.

– Что? – у него было такое удивленное выражение лица, будто я с неба свалилась.

– Я сказала…

Он махнул на меня рукой и пошел по коридору, пожираемый взглядами высунувшихся из кабинетов коллег.

За первую неделю работы я видела своего напарника всего несколько раз. Когда мы встречались, он все время куда-то спешил, на просьбы поставить меня в курс текущих дел отмахивался и советовал ждать в кабинете.

Кабинет представлял собой небольшое тусклое помещение с одним окном, закрытым тяжелыми шторами. Из мебели: два стола, тумбочка и шкаф, забитый бумажным хламом. Я попросила завхоза поставить мне автономный терминал, подходящий для кенгуру – управлять обычным компьютером с клавиатурой мне сложно, – завхоз ответил, что свободных терминалов нет, и тоже посоветовал подождать.

– Сколько? – спросила я.

Завхоз ехидно усмехнулся и добавил:

– Столько не живут.

Я не могла сидеть без работы. Каждая бесцельно проведенная минута, словно отмирающая клетка делала меня слабее.