Анна Зимина - В рейд пошла одна старушка

Она душу ему, а он… Он… Он не ее ожившая мечта. Вот он, ад! Вот как она страдает!

Зоя Валерьяновна действительно схватила скулящего суккуба за ухо, крутя его в разные стороны. У того же не было сил ответить на насилие – он впервые сталкивался с такой сильной и глупой фурией.

– Ты зачем мне душу разбередил, а? Ты куда Васечку дел, гад эдакий? Вертай взад! Быстро! Ужо я тебе покажу, как над бабушкой глумиться, будь ты хоть сам черт, – приговаривала Зоя Валерьяновна, охаживая демона метелкой цветов.

– С ума сошла, старая, – пискнул он, немыслимым чудом вырвался из захвата и с легким хлопком исчез. В воздухе запахло мужскими духами и немножечко носками. Демоны, что с них взять…

– Вот гад, – растерянно протянула Зоя Валерьяновна, оглядываясь вокруг. Из стремительно темнеющего леса доносились писки, визги и хохот – нечисть вышла питаться. Зоя Валерьяновна вздохнула и направилась к домику – пора было ложиться спать, и уже давно. Так и свихнуться недолго. А может, она уже того? Ну, видит в молодых красавчиках своего кумира, выбалтывает тайны, почернела вся, шляется в плаще на голое тело. Может, она в этой… в деменции? Или лекарства такие особые выпила? Тут дочь ей недавно витамины с Америки заказывала, бусурманские, наказала пить. Во, точно, может они? Для русского человека – смерть, вот и кожа почернела, и глюки…

На порог вышел заспанный мятый Ссаныч. Он лизнул когтистую лапу, сморщился и покашлял –разбил недавно пару склянок с зельями в ведьминской лаборатории.

– Все-таки не глюки, – пробормотала Зоя Валерьяновна и укоризненно посмотрела на Ссаныча.

– Тут меня чуть не увели, а ты дрых.

Ссаныч покаянно покряхтел вместо мурлыканья и махнул хвостом: мол, прости, хозяйка.

Ложась в постель, Зоя Валерьяновна железно решила, что завтра утром надо уносить отсюда ноги: мало ли кто еще в гости заявится. Это странный, красногубый, явно от нее не пряников хотел, все про ведьму спрашивал. А если он не один придет? А если двое? Не-ет. Надо отсюда выбираться.

Зоя Валерьяновна поворочалась для порядку и уснула. И снился ей корабль с алыми парусами, а на палубе стоял Василий Лановой и слал ей воздушные поцелуйчики подозрительно красными губами.

– Сгинь, нечистая, – пробормотала Зоя Валерьяновна, но с берега во сне не уходила. Все же первая любовь – самая крепкая.

Сосед Зои Валерьяновны, товарищ Семенкин, порой ломился к вредной бабке в дверь, когда она уж совсем теряла берега. Ну там, переставляла советский шкаф в пять утра или распевалась, готовя на кухне тушеную капусту. Ее голос был не самым мелодичным, а капуста немилосердно воняла. Сама Зоя Валерьяновна ее не ела – брезговала. А вот процесс ей нравился. Ну, для нее это было вроде медитации.

Так вот, несчастный, с красными от недосыпа глазами Семенкин колотил в дверь поганой бабки ногой. Звонок у нее был заботливо обрезан, потому что нечего ходить и звонить бабушкам, от дел их отвлекать.

– Зоя Валерьяновна, мать вас ети! А ну тише! Мне на смену заступать через два часа! Покоя от вас никакого! Выходите, давайте! Поговорим по-соседски!

Зоя Валерьяновна обычно примолкала, великодушно позволяя соседу поспать еще полчаса, а потом принималась за старое. Но к тому времени Семенкин, матерясь сквозь зубы и допивая утренний кофе, мечтал в особо извращенной форме прикончить вредную старушку, потому что заснуть уже не получалось.

– А ну, выходи! Вставай, старая! – разрывался кто-то снаружи.

«Семенкин опять буянит, надо участковому пожаловаться на нарушение спокойствия», – подумала о приятном Зоя Валерьяновна, переворачиваясь на другой бок. Ей снились легкие сны, да и настроение было удивительно мирным.

– Выходи! Долго я тут еще орать должен?!

Снаружи не успокаивались, и Зоя Валерьяновна села в постели, постепенно осознавая реальность. Рога немного тянули назад, на цветастой наволочке – черная чешуйчатая нога. Ссаныч стоял наготове, ощерившись на дверь.

Зоя Валерьяновна встала с постели и распахнула окно. Она ожидала увидеть вчерашнего обманщика, но вместо него на полянке стоял ее старый знакомый. Тот бомж, который говорил с Зоей Валерьяновной, когда она только сюда попала. Только сейчас он не был таким высокомерно-самодовольным. Он был очень уставшим, порядком потрепанным и злым. Его одежда была местами изгажена всякой пакостью, местами прожжена, к тому же, еще и воняла.

– Привет, бомж, – радостно крикнула Зоя Валерьяновна и махнула рукой. Ей было приятно видеть знакомое лицо. – Заходи, чаем угощу!