Роман Грачев - Оливье

– Мы тоже наверняка куда-нибудь выйдем, – сказал Сергей. – Может, даже к людям. Но мы не знаем, сколько придется идти. Холодно.

– У меня ребенок, – добавил Антон.

– И у всех тяжелые сумки, – добавила Наталья, внимательно глядя на Сергея.

Тот перехватил ее взгляд.

Несмотря на обстоятельства, Ростовцева оставалась журналисткой и помнила, что рядом с ней находится человек, которого страна давно похоронила. Стоит тут живой и здоровый, ест бутерброд. И еще она видела, что он понимает причину ее интереса. Однако время разговора еще не пришло, оба ждали подходящего момента.

– Давайте еще по одной, – предложила Наташа, – пока народ не сбежался.

Стасик разлил остатки коньяка.

– Ну, за знакомство, что ли, – сказал Антон.

Пластиковые стаканчики беззвучно сомкнулись…

…и все четверо, стоящие посреди дороги возле рокочущего автобуса, ощутили себя одной компанией. Стало ли причиной совместное распитие, или их объединили активные действия сразу после аварии – не суть важно. Иногда достаточно нескольких минут, чтобы почувствовать друг друга.

Из-за угла появилась тетушка в шубе.

– Мужчины!

Стасик шумно выдохнул.

– Не откажите в просьбе, мужчины! Полчаса уже терплю! Покиньте, так сказать…

– Ладно, парни, пойдем, – сказал Антон, – меня дочь потеряет.

– Парни? – хихикнула Наташа. – Можно подумать, я хочу остаться и наблюдать.

– Поменьше веселья, ребята, – мрачно изрек Сергей, закуривая. – Не забывайте, у нас в машине труп.

А вот еще был случай.

Жил-поживал олигарх один, местечковый барин. По паспорту его звали Гаврила Семакин, а за глаза кликали Хиросимой. Успешный такой, упитанный, много денег, машина, все дела. Весельчак обожает таких.

Гаврила, конечно, не всегда был барином. В детстве кошек мучил, одноклассницам юбки задирал, учителям кнопки под зады подкладывал. Однажды в школьной столовой высморкался в чужой стакан с компотом. Получил по морде.

Учился плохо, Гваделупу с Гонолулой путал, в дневнике чертиков рисовал, у доски рожи корчил. Но товарищи его любили – всегда было над чем поржать. Правда, сами же иногда и дубасили, потому что в шутках своих заходил он слишком далеко. Бывало, с приятеля штаны прилюдно спустит или в девочковую раздевалку запихнет. Наваляют ему после уроков, он сопли утрет – и вся недолга.

Школу закончил с одними тройками. На выпускном вечере нажрался, заблевал учительскую, нассал под бюст Ленина в пионерской комнате, врезал физруку. Как следствие, первый рассвет взрослой жизни встречал в обезьяннике районного отделения милиции. Хорошо хоть аттестат успел забрать.

Думаете, он как-то образумился со временем? Конечно, образумился, куда ж денешься, взрослая жизнь всему научит.

Служил Хиросима в армии, мучил новобранцев (зря, что ли, на кошках в детстве тренировался), сидел на губе, стрелял из автомата в бродячих псов, шлюх гарнизонных отмечал в больших количествах, зарабатывая триппер. В итоге дослужился до старшего сержанта и ушел на дембель весь в аксельбантах, как новогодняя елка. По дороге домой привычно нажрался, начал прессовать молодых гражданских попутчиков («я, блять, Родину, сука, защищал, пока ты тут!»), заблевал весь вагон, нассал в тамбуре, сломал титан с кипятком, врезал начальнику поезда и, в конце концов, был высажен на станции маленького города с романтичным названием Херота (есть такая, не смейтесь). В обезьяннике местного отделения милиции скорешился с будущим владельцем медеплавильного комбината, который прочел ему лекцию о секретах ведения успешного бизнеса. Вернулся домой ученым человеком, а там уже и лихие девяностые подоспели…

Вам точно интересно, что было дальше? Откройте «Википедию» и почитайте биографии известных политических деятелей, крупных бизнесменов и прочего сброда. Гаврила Хиросима мало чем от них отличался, разве что меховые шапки в вокзальных сортирах не воровал – фантазии не хватило.

В общем, жил-был себе этот бизнесмен, в ус не дул, миллиарды на комсомольские стройки спускал, с чиновниками в бане парился, звездам хоккея «кайены» дарил, детским домам мягкие игрушки присылал. Однажды большое интервью дал, рассказал о своем многотрудном жизненном пути – прям с самых низов начал, с должности рядового слесаря на местном тракторном заводе. Плутарх на том свете от зависти кипятком под себя пошел.

А потом вмешался Весельчак.

Отмечал как-то Хиросима в дорогом ресторане очередную сделку: отжали с партнером у какого-то очкастого лоха, выпускника Гарварда, бизнес за долги. Так, семечки, но приятно. В разгар веселья отлучился наш триумфатор в толчок. Морепродукты в него как-то неудачно зашли, булькать внутри начали. Уселся банкир-миллиардер на золотой унитаз (шутка, всего лишь позолоченный, но оцените иронию), сбросил первую партию, а тут его инсульт и долбанул! Намертво так, аж лицо перекосило.