С. Ковалёв - Режиссёр. Серия «Бестселлер МГО СПР»

В городе Хмельницком было всего пять-шесть кинотеатров. Да и выбор самих фильмов был, увы, невелик, но в эпоху отсутствия телевидения кино было чуть ли не единственным окном в волшебный мир других стран, тёплых морей и океанов, человеческих надежд, желаний, грёз, страстей и, безусловно, пороков. Часто просить у родителей деньги на кино не получалось, поэтому приходилось откладывать по пять-десять копеек с тех небольших денег, которые выдавались мне на школьные обеды.

Любовь к кино была заразительна. Ею болели и стар, и млад. Очереди в кассах выстраивались за два-три часа до начала сеанса. Не обходилось без ругани и перебранки. Когда впервые в кинопрокате появился отечественный музыкальный фильм «Свадьба в Малиновке» (1967), ажиотаж был неимоверный. Помню, когда я незаконно примкнул к очереди и упорно настаивал на том, что «я здесь стоял», во мне проснулся дар актёра.

Очкастая старушка настойчиво кричала, что видит меня в очереди за билетами первый раз. Я же доказывал обратное с удивлённо-обиженным лицом. Когда я почувствовал, что очередь склоняется к мнению старушки и мне не видать заветного билетика, я изобразил нечеловеческую гримасу обиженного ребёнка и выдавил из себя слёзы отчаянья. Это были первые в моей жизни актёрские слёзы. Толпа тут же пришла в замешательство, и я был почти единогласно включён в состав очереди. Человек семь или восемь подтвердили из жалости, что я действительно занимал очередь, но на пару минут отлучился. Очкастую старушку тут же обвинили в нелюбви к подрастающему поколению, в незнании педагогической теории и практики самого товарища Макаренко.

– Что это вы довели мальчика до слёз своими подозрениями? – заступился за меня пожилой мужчина. – Неужто у вас внуков нет?

– Да я ничего… Пусть стоит в очереди. Может чего и напутала, – оправдывалась старушка.

Денег на кино всегда не хватало, но помогала житейская мудрость. Так стоимость киносеансов в зависимости от их времени была дифференцированной. На самые утренние сеансы билеты для детей стоили 10 копеек. Поэтому я не ленился вставать с постели пораньше и старался ходить на самые первые сеансы фильмов, чтобы сэкономить деньги на другие фильмы в других кинотеатрах, которые были расположены не очень далеко друг от друга. Таким образом за день я умудрялся просмотреть три, а то и четыре различных фильма. А полюбившиеся фильмы «Синдбад-мореход» (1963), «Бриллиантовая рука» (1968), «Белое солнце пустыни» (1968) и многие другие я смотрел по нескольку раз. Нехватка денег активизировала мыслительную деятельность. Как-то помню, я по спекулятивной цене умудрился перепродать часть своих марок, купить точно такие же марки у друга, но по номинальной цене. Выручка тут же пошла в дело – я через полчаса уже сидел в кинозале им. В. Чкалова и с удовольствием смотрел фильм «Республика ШКИД» (1966).

В моей детской практике были посещения кинофильмов весьма сомнительным способом – с помощью настоящего подкопа. В парке отдыха военного городка Раково в украинском городишке Хмельницкий был построен в послевоенное время деревянный кинотеатр. Его стены были возведены без фундамента и напоминали забор с крышей, которая, кстати, в дождливую погоду частенько промокала. Под этой деревянной стеной мальчишки подрыли настоящий лаз. Пару раз удалось им воспользоваться и мне. Но не всё так было гладко и удачно. Помню, как-то пролезаю я с трудом во время сеанса в кромешной темноте и натыкаюсь головой на ноги юной дамы. Не разобравшись, я хватаюсь за них руками, чтобы подтянуться. Дама вскакивает с места и с неё слетает длинная юбка, оказавшаяся в моих цепких руках. В полумраке раздаётся её душераздирающий вопль испуга и писклявый крик о помощи. Я попытался ретироваться назад, но зацепился шароварами в области своего мягкого места за гвоздь в доске и застрял окончательно.

Перепуганной насмерть даме удалось пнуть меня ногой в глаз. Уже от дикой боли в глазу и от боли ниже спины завыл и я. Меня тут же хватил за шкирку здоровенный супруг расшумевшейся дамы и вытащил из подкопа в считанные секунды. Закричал от испуга и неминуемого наказания и я.

Зрители, не понимая, что происходит, вскочили со своих мест, и началась настоящая паника. Более того, кто-то с перепугу крикнул то ли «Пожар!!!», то ли «Убивают!!!». Вот уж воистину – у страха глаза велики.

Мало того, что вся моя рожа оказалась перемазанной, и я напоминал в лучшем случае чёрта, так вдобавок ещё шаровары на моей заднице прилично разорвались и неприлично съехали ниже колен. В зале зажгли свет, и все увидели два полуоголенных зада – мой и прекрасной дамы. Когда народ понял, в чём дело, поднялся неимоверный хохот. Пунцовая от стыда дама не могла быстро справиться со своей юбкой, как и я со своими хохляцкими шароварами с оборванной резинкой и здоровенной дырой. Шаровары всё время слетали. Я то и дело одной рукой держал их за пояс, а другой прикрывал срам. Со всех сторон сыпались язвительные подколки в наш адрес. Слёзы досады перед мужем и зрителями прекрасная дама размазала руками вместе с тенями, помадой, тушью, пудрой и ещё с чем-то. Вид у неё был «страшнее атомной войны». У меня же от боли слёзы катились по чумазому лицу, а искры сыпались из правого заплывшего глаза. Потом у меня прибавилась и боль от левого уха, когда меня выводили из зала, и дополнительная боль ниже спины от увесистого пинка за пределами кинотеатра с приземлением после полёта в пыльную канаву за уличной лавкой, и, наконец, душевная боль уже дома от «разбора полётов» родителей. Они никак не могли понять, почему их сын, перемазанный, с фингалом под глазом и с порванными шароварами, еле сдерживает смех сквозь слёзы.