Дженни Лоусон - Давай притворимся, что этого не было

К сожалению, приплетать морское чудовище оказалось не особо разумной и убедительной идеей (главным образом из-за того, что мы находились посреди материка), так что я стала компенсировать серость Уолла придуманными мною интересными историями про этот маленький городок, достоверность которых нельзя было не проверить. «Ах, Уолл? – говорила я с загадочной, как мне тогда казалось, ухмылкой. – В этом городе изобрели собачий свисток». Или: «В основу фильма „ Свободные “ легла история нашего городка. Кевин Бейкон – наш национальный герой». Или: «Удивительно, что вы никогда про него не слышали. Здесь произошла самая кровавая резня каннибалов в истории Америки, хотя мы не особо любим про это говорить. На самом деле мне вообще не стоило об этом упоминать. Давайте больше не будем никогда поднимать эту тему». Я надеялась, что последний вариант придаст моим словам оттенок загадочности, а люди будут очарованы зловещей историей нашего города, однако вместо этого они начинали выражать беспокойство по поводу моего психического здоровья, и в конечном счете мама узнала про мои небылицы и отвела меня в сторонку, чтобы сказать, что никто на них не покупается и что город был, скорее всего, попросту назван в честь кого-то с фамилией Уолл. Я заметила, что, возможно, этого мужчину назвали так потому, что он изобрел стены [6] «Уоллс» – walls – по-английски означает «стены». – Прим. ред. , в ответ на это она снисходительно вздохнула и заметила, что в изобретение стен мужчиной поверить сложно, так как большинство из них даже не удосуживаются закрывать дверь в туалет, когда им пользуются. Она почувствовала мое разочарование из-за того, что нашему городу и похвастаться нечем, и тогда со скрипом согласилась, что, возможно, город был назван так в честь некой метафорической стены, которую поставили, чтобы от чего-то отгородиться. Я предположила, что от прогресса. У моей же мамы была другая догадка – от хлопковых долгоносиков.

Я всегда задумывалась о том, каково было бы прожить детство, отличное от моего. Сравнивать мне особо не с чем, но, опрашивая незнакомцев, я обнаружила, что в их детстве, как правило, было гораздо меньше крови, а еще – что незнакомцам не очень комфортно отвечать на вопросы о собственном детстве. Ребят, ну о чем же еще можно говорить в очереди в винно-водочном? Детские травмы, как мне кажется, – самая подходящая тема для обсуждения, потому что именно из-за них многие в итоге сюда и попали.

Оказалось, однако, что люди куда более охотно рассказывают про свою жизнь, если начать первым, поэтому я всегда ношу с собой список из одиннадцати пунктов про то, что было не так с моим детством.

И еще я обычно откупориваю бутылку текилы, чтобы вместе ее распить, поскольку спиртное помогает мне меньше нервничать, а также потому, что я с Юга, и у нас в Техасе мы угощаем выпивкой незнакомцев, даже когда они стоят в очереди в винно-водочном. У нас в Техасе мы называем это « южным гостеприимством ». Владельцы винно-водочных называют это «магазинной кражей». Долбаные северяне.

Теперь мне запрещено показываться в этом винно-водочном. [7]

Мне удалось выделить ряд ключевых отличий между своим детством и детством практически всего долбаного мира. Я называю эти моменты « Одиннадцатью вещами, которые большинство людей никогда не испытывали или даже просто не могли себе представить и которые тем не менее произошли со мной, потому что, судя по всему, я сделала нечто ужасное в своей прошлой жизни, за что все еще продолжаю расплачиваться ».

№1. БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ НИКОГДА НЕ СТОЯЛИ ВНУТРИ ТРУПА ЖИВОТНОГО, ЕСЛИ НЕ СЧИТАТЬ ТОГО СЛУЧАЯ, КОГДА ЛЮК СКАЙУОКЕР ЗАЛЕЗ ВНУТРЬ ТОГО ТАУНТАУНА, ЧТОБЫ НЕ ЗАМЕРЗНУТЬ. Я ЕГО В СЧЕТ НЕ БЕРУ, ПОТОМУ ЧТО «ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» – ЭТО НЕ ДОКУМЕНТАЛЬНЫЙ ФИЛЬМ. ЕСЛИ У ВАС ЛЕГКО ВЫЗВАТЬ ОТВРАЩЕНИЕ, ТО Я РЕКОМЕНДУЮ ПРОПУСТИТЬ ВЕСЬ ЭТОТ РАЗДЕЛ И ПЕРЕЙТИ СРАЗУ К ПЯТОЙ ГЛАВЕ. А МОЖЕТ, И ВОВСЕ ВЗЯТЬ ДРУГУЮ КНИГУ, НЕ ТАКУЮ ШОКИРУЮЩУЮ, КАК ЭТА. НАПРИМЕР, ПРО КОТЯТ. НУ ИЛИ ПРО ГЕНОЦИД.

Все еще здесь? Ну и правильно! Давайте продолжим. Помню, как в детстве смотрела по телевизору, как семья Косби готовила ужин, и мне казалось странным, что никто не облит кровью, потому что так обычно было по вечерам у нас дома: мой отец, любивший поохотиться с луком, вваливался в дом с убитым оленем через плечо. Он бросал тушу на обеденный стол, а потом мои родители потрошили ее, доставая все, что сгодится в пищу, как будто это была какая-то жуткая пиньята. Это было отвратительно, но другой жизни я попросту не знала, так что предполагала, что все остальные точно такие же, как мы.