Дженни Лоусон - Давай притворимся, что этого не было

Она предложила мне присесть на диван. Но стоило моей спине коснуться одной из диванных подушек, как Виктор выпучил на меня в ужасе глаза, словно я только что пырнула их собаку ножом. Он кашлянул, подавая мне знак, и я тут же выпрямилась, а он незаметно разгладил подушку и прошептал: « Эти подушки только для украшения ». И вот тогда-то я и сформулировала свое первое правило про богатых людей. Они никогда не пользуются подушками. Что немного дебильно, потому что подушки как бы и существуют для того, чтобы ими пользовались.

Бонни извинилась и пошла смешивать нам напитки, а заодно, подумалось мне, рассказать мужу про бродягу из низшего сословия, которую сын умудрился притащить к ним в дом.

– Ты только послушай, – представляла я себе ее слова, – она даже диваном не умеет правильно пользоваться. Думаю, она из бездомных.

Я притянула Виктора за руку к себе и прошептала, что нам стоит удрать, пока я еще чего не натворила, а он посмотрел на меня так, словно я спятила.

– Мы оставим записку, – объяснила я. – Записку, в которой скажем, что увидели на улице мартышку и пошли ее ловить.

– Ты что, обдолбалась? – он принялся с подозрением всматриваться в мои зрачки. – Серьезно, успокойся уже. Ты ей понравишься. Просто не сиди на диванных подушках .

Я посмотрела на него в замешательстве, а он похлопал меня по руке, натянуто улыбнулся и попросил расслабиться. Тогда я смиренно вздохнула, соскользнула на пол и уселась по-турецки; это было вполне прилично, потому что на мне были джинсы, да и, честно говоря, так мне было всяко удобней. Виктор шепотом сказал: « Какого хрена ты делаешь? », и я была такая вся: «Чувак. Я так не могу. Меня смущает твой гребаный диван. У нас явно ничего не получится ». Он судорожно попытался вернуть меня на диван, пока в комнату не вернулась его мама, но я не беспокоилась на этот счет, потому что быстро фруктовый порошок для напитков водой не развести.

– Ты не можешь сидеть на долбаном полу. Тебе что, семь?

– Ты только что сказал мне не сидеть на подушках.

– На декоративных подушках, – попытался объяснить он, притягивая меня обратно на диван рядом с собой. – Но ты можешь сидеть на самом диване. Так диванами люди и пользуются .

– ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ НЕ НАУЧИЛ МЕНЯ ДИВАННОМУ ЭТИКЕТУ?

Полагаю, я сказала это громковато, потому что, когда вернулась мама Виктора, она как-то странно на меня посмотрела, и я так растерялась, что не могла собраться с мыслями, поэтому поспешила выпить то, что она принесла, и это оказалось худшим растворимым напитком на свете, а потом (после приступа кашля) я поняла, что под «смешанными напитками» она подразумевала содовую с вином, а не разведенный водой фруктовый порошок. Когда стало ясно, что я не умру, она попыталась заполнить неловкую тишину и принялась показывать мне фотографии одетого в смокинг Виктора с кучей каких-то девиц, – все они были в вечерних платьях и с хорошими прическами, и я готова была поспорить, что ни одна из них никогда даже и не слышала про обувь из мешочков для хлеба. Виктор закатил глаза, когда его мама начала распинаться про балы, на которые он ходил с ними, а я кивала, стараясь изобразить вежливую заинтересованность. Тогда она спросила меня, когда я выходила с другими девушками в свет [19], на что я ответила:

– Ой, нет, вы знаете, я не лесбиянка. Я же встречаюсь с вашим сыном, – мне показалось, что лучше сразу все выяснить.

Тогда Виктор начал громко кашлять, а Бонни пришла в явное замешательство, но потом отвлеклась, потому что Виктор издавал такие звуки, как будто проглотил язык. А потом Виктор сказал, что нам, пожалуй, лучше уйти.

По дороге домой Виктор объяснил мне, что девушки, когда становятся женщинами, «выходят в свет», а я в ответ заметила, что эта формулировка скорее смахивает на рекламу тампонов. Он закатил глаза, и тогда я принялась ругаться на него за то, что он так много времени потратил на то, чтобы обучить меня обращению со столовыми приборами, а мы между тем даже не остались на ужин, и он был такой весь:

– Да ты даже долбаным диваном не смогла правильно воспользоваться!

Он был прав, так что я вздохнула и дальше сидела молча, потому что сложно продолжать спорить, когда только что узнала, что всю жизнь неправильно пользовалась диванами.

По дороге домой мы заехали в Dairy Queen, что обнадеживало, потому что там дают один набор столовых приборов – и только при заказе шоколадного парфэ тебе приносят удлиненную красную пластиковую ложку, чтобы можно было соскрести помадку со дна чашки. На ней изображен конус мороженого на случай, если кто-то не сообразит, для чего она. Тогда-то я и принялась разглагольствовать о том, что Dairy Queen лучше дорогих ресторанов, а Виктор смотрел на меня в изумлении, как будто его удивляло то, что никто не додумался до этого раньше, ну или он просто размышлял о том, что со мной не так.За то время, что мы с ним знаем друг друга, он довел технику владения этим взглядом до совершенства.