Людмила Гущина - Чертова дюжина страшилок

Моя коллега Наталия прибежала ко мне в лютый мороз с распущенными волосами, сломанным каблуком и, неожиданно, без шапки. Шапка её была удивительной красоты из чёрнобурой лисицы с какими-то висюльками, и она носила её с ранней осени до поздней весны. Шапку нельзя было отделить от образа Наташки.

Сквозь слёзы и всхлипы удалось разобрать, что её обворовали среди бела дня. Удивительного банально. Проход-арка между подъездами длиннющего дома. Гололёд. Скользко. Мужской голос окликнул: «Девушка, это не вы уронили? Это не ваше?».

Оглянулась на призывный мужской голос. Шли два парня. Один театрально упал на колени. Проехался по скользкой дорожке, подсёк Наташку и сбил с неё шапку. Второй мужичок подхватил шапку: «Девушка, теперь это уже не ваше».

— И оба исчезли за углом в метели. И оба без особых примет, что особенно обидно, — плакала и билась в истерике Наташка. Ладно, волосы длинные и густые, укуталась ими, как леди Годива, не простыла.

Милиция подшила заявление в толстую папку, Наташка купила новую шапку. Хулиганов нет, преступников не нашли. Преступление без наказания.

Вспоминая поздним вечером в непогоду Наталью с её фатальным невезением, я спешила на избирательный участок дежурить. На голове восседал предмет моей гордости — моя новая шапка из неизвестного зверька.

Летом тётушка по большому блату, был период тотального дефицита, купила мне одёжку в магазине «Для больших людей». Всё на вырост, на несколько размеров больше, но ведь от хорошей жизни люди только поправляются. Жизнь впереди ожидалась хорошая. Известно всё было из лозунгов: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», «Экономика должна быть экономной», «Будет хлеб — будет и песня», а хлеб был…

Заворачиваю за угол. Безлюдно, пустынно. Редкие качающиеся фонари. Навстречу идёт солидный мужчина в высокой ондатровой шапке и в богатой дублёнке.

«Путь чист, иди смело, уж если такое богатство не сняли», — с облегчением вздохнула я. И в этот же миг получаю от него удар в лицо и по моей шапке. Прилетело неожиданно, откуда не ждала. Свет померк, стало темно и трудно дышать.

«Наверно, душит, прощай, жизнь», — подумалось запоздало. Делаю последний рывок, какие-то хватательные бессознательные движения руками. И рванула вперёд. Живая, погони нет, только полная темнота.

Провела рукой по глазам. Ба, да это моя шапка надета мне по самые плечи. Ну да, размер-то большой.

Поднять шапку, оценить потери.

В руках ощущаю ещё одну шапку и мохеровый шарф. Мужчина летел от меня со скоростью выпущенной пули. Это я его нечаянно сгоряча раздела. Сильно испугалась. Но дублёнка была при нём. Не догнать мне его, не одеть бедного.

Куда девать трофеи? Хороша буду я, председатель избиркома, если сознаюсь в милиции в нечаянном ограблении. Могут разобраться не в мою пользу. Пришьют дело. Да все городские висяки будут мои. Надо быть скромнее.

Сдала вахтёру в школе, где находился избирком, нечаянно награбленное добро.

— Вот, подобрала на улице, может, кто спросит, потребуйте документы, — попросила вахтёра, виновато пряча глаза.

— Э, зажрался народ, чуть моль подъела — уже выкидают, — загундела бабулька.

Выборы прошли на уровне. О судьбе чужих вещей я больше не задумывалась, и в школу не было необходимости заходить. А мужчину того встречала. В вязаной шапочке и с вязаным шарфом. Модненько, скромненько. По-молодёжному. Грабит студентов?

Вообще-то, это был не единственный случай, когда я умыкнула чужую шапку.

Шла домой после работы, да ещё и попутчиков в этот день, вернее, в ночь, не было. Одна. Завод напротив кладбища, у чёрта на куличках, полночь. Почти добежала до железнодорожного вокзала, озираясь и дрожа.

И вдруг на меня из кустов выскочили два захватчика. Ухватили за шикарный воротник нового зимнего пальто. Вытряхнули меня из него. Головной убор, старый пуховой платок, их не привлёк. А в это время надо мной пролетал мой ясный ангел-хранитель.

Неожиданно светом фар осветилось всё вокруг. Милицейская машина. Какая внезапная встреча! Милиция здесь, в этом богом и людьми забытом углу?!

— Гражданка, что случилось?

— Женщина упала, мы ей помогли, — заголосили оба несостоявшихся грабителя. Они спешно просовывали мои одеревеневшие руки в рукава пальто, лихорадочно завязывали на шее морским узлом платок. Я, онемевшая от бурного натиска налётчиков, растерялась окончательно. Мой ангел нашептал милицейским товарищам, что меня надо довезти до дома.