Владимир Положенцев - Мигрень и Сверло

– Не в этом дело, – нахмурился Гибельсон, – в жизни всегда приходится выбирать – идти по течению или против. Выберешь второй путь, хлопот не оберешься. Впрочем, сразу иногда и не поймешь что лучше.

– Я и не собираюсь идти против вашей шерсти, – повысил голос Слава. Ох уж этот феназепам!

– Правильно, молодец! Я сразу понял, что ты умен не по годам. Потому и доверяюсь. Э-э, ну теперь к делу. Насколько коллективу известно, я примерный семьянин.

Директор обувной фабрики обвел взглядом стены, на которых висели фото его родственников. Лиц было много, словно актерских портретов в фойе театра. Сразу и не подсчитаешь.

– Всех помню не только по именам, даже знаю у кого какая родинка на теле. Ха-ха.

– Прямо как политик Немцев, – хмыкнул Сверлицин. – Сочувствую.

На это замечание начальник ничего не сказал, то ли подумал о политике Немцеве, который однажды выпросил у обувного холдинга немалую сумму на свою предвыборную кампанию и с треском провалился, то ли еще о чем-то нехорошем.

– У меня есть две… знакомые женщины. Ничего такого, не подумай. Просто хорошие подруги. Мы иногда вспоминаем с ними детство, юношество, ну и все такое. Однако ближе к делу. Я приготовил своим приятельницам новогодние подарки, чисто символические, но лично, как понимаешь, в полночь вручить их не могу. Семья. И еще кое-какие проблемы. А хотелось, чтобы получили они их именно в полночь, когда пробьют куранты. Дорога ложка к обеду.

– Если очень кушать хочется и без ложки можно обойтись.

– Эй, Сверлицин! – повысил голос директор, – хватит с меня уже твоих дурацких острот. Слушай, что начальник говорит. Так вот. Дам я тебе две коробочки. Первую ровно в полночь вручишь Кире Яковлевне Моржак. А вторую Лире Яковлевне Моржак. Две сестры, как ты догадываешься.

– Они что в одной квартире живут?

– Нет, конечно, на разных этажах, но в одном доме на Ленинском проспекте.

– Угораздило же вас все яйца в одну корзину положить! И как я успею осчастливить обеих ровно в полночь?

– А это уж твои проблемы, юноша. Для хорошего посыльного перескочить пару этажей секундное дело. Кире отдашь посылочку с началом боя курантов, Лире сразу после. Никого кроме тебя, повторяю, подключить к …мероприятию не могу. Заместители только с виду валенками прикидываются, а на самом деле драконы трехголовые, языки хуже, чем у журналистов: разнесут, разболтают, не отмоешься. И, главное, коробки не перепутай. С золотой тесемкой – Кире, с серебряной – Лире.

Транквилизаторы не давали покоя молодому, не привыкшему к допингу организму.

– Догадываюсь, что подарки в коробках разные, видимо, вы своих женщин по-разному цените. А что в них? – нетактично поинтересовался Сверлицин.

– Не твоего ума дела, – оскалил зубы Гибельсон. – Перепутаешь, сам для тебя белые тапочки пошью и лично надену.

– Это я уже понял, – кивнул Слава, – и все же интересно, беру на себя большую ответственность, а не знаю, что в коробках. А, может, там наркотики? Вдруг полиция остановит?

– Коробочки-то маленькие, с какой стати менты тебя проверять станут, ты что гастарбайтер? И какие наркотики?! Это у вас, молодых, в головах одна дурь.

Как же ты прав, Гибельсон, вздохнул про себя Слава, ощущая во рту невероятную сухость.

Директор открыл шкаф из карельской березы, достал костюм деда Мороза. С валенками, красным поясом, белой бородой.

– Облачишься и вперед. Только не на фабрике. Да, вот тебе пятьдесят тысяч на разные расходы – цветы дамам приличные купишь, проверю, ну и на транспорт.

– На вертолет хватит, – удовлетворенно кивнул Сверлицин.

– Это смотря какой геликоптер арендовать, – не пытался даже шутить директор. – Остаток денег возьмешь себе, потом еще столько же получишь, а опростоволосишься…

– Всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве вещь нестерпимая, – ухмыльнулся Сверлицин, процитировав Гоголя. А сам подумал – вот это деньжищи! Новый год так Новый год!

Директору обувной фабрики было не до Николая Васильевича, а потому пропустил слова посыльного мимо ушей.

– У тебя в запасе уйма времени, вот иди, думай как будешь действовать. Коробки держи при себе, в нагрудных карманах. Часа через полтора я уеду, на фабрике меня сегодня больше не будет. Все понял? Добрый отзыв о тебе надеюсь получить уже от Киры и Лиры. Смотри, Сверлицин, не насверли!

Коробочки и впрямь оказались самыми обычными, прямоугольными, в каких, как правило, продают шариковые ручки. Обе обернуты тонкой пергаментной бумагой с вшитыми в них серебряными и золотыми нитями. Слава взвесил их на руках – почти невесомые. Потряс над ухом, что-то внутри гремит. Интересно бы внутрь заглянуть.