Наталья Румянцева: Ту-ту

Для достижения просветления требуются:

два мужика

два пенька (но не обязательно)

две сигареты или два стакана

железная дорога

проезжающий мимо поезд

весна

Сегодня в окно вагона мне было видно, что вода в проплывающем за окном пруду почему-то ярко-фиолетовая. Это странно, ведь школьники уже давным-давно не пользуются чернилами. Я – и то писала ими всего один раз в жизни: выводя пером с красной деревянной ручкой важную телеграмму на затерянной в неведомых каких-то землях почте. Так что школьники и я – вне подозрений. Остаётся единственный вариант – в пруду завелись каракатицы, и у них перестрелка.

Есть куча версий того, на что можно смотреть бесконечно. Вчера к ним добавилась ещё одна – на то, как воробей чешет макушку об рельсы.

«Середина свободна! Проходите!» – каждый пятый, влезающий в вагон, влезает в него именно с этой фразой. Он не может видеть при этом середины, но почему-то свято уверен, что она свободна! Только эта непоколебимая вера толкает его на невозможное – протиснуться в плотную, уже практически непроницаемую стену человеческих тушек. Вера в мифическую свободную середину смиряет его с необходимостью временно поместиться в душный ад, причём добровольно. Ведь кто-то обязательно доберётся до свободы, пройдёт вперёд, и места станет больше, и ему станет лучше. Но никто не проходит, потому что некуда. Потому что если достаточно долго и остервенело протискиваться вперёд, ожидая обрести, наконец, свободу, то в результате опять окажешься у входа, где, возможно, будет ещё хуже. Ведь на самом деле вагон – это кольцо. И у него нет середины! Или она есть, но в параллельном измерении, куда попадают только самые просветлённые. Настолько просветлённые, что им никогда не надо ездить в электричке в час пик. Однако эзотерическое существование свободной середины будоражит смутным воспоминанием о себе самые восприимчивые души. Они чувствуют её присутствие и возвещают о нём – но им, как водится, никто не верит. Никто и не догадывается, что возможно они призывают вовсе не к физической толкотне – а к тому, чтобы каждый внутри себя нашёл свободную середину, добрался до неё, успокоился и не толкал больше ближнего своего локтем в живот.

Вчера, 23-го августа 2007 года, в 19.47, на Белорусском вокзале две католические монахини рассматривали лягушку. Лягушка от важности пускала мыльные пузыри. Пузыри отрешённо парили над грязным привокзальным асфальтом. Женщина, продававшая пластиковую лягушку, умеющую выдыхать мыльные пузыри, не смогла найти подходящего для такого момента выражения лица. Так и стояла, совсем без выражения, мерно нажимая на игрушечный курок.

Пакет, ботинок и дуршлаг заняли всё первое сиденье в вагоне, просто прямо таки разлеглись на нём.

Если учесть, что поезд шёл из депо, выходит, они тут ночевали. Да и сейчас ещё, похоже, спали себе спокойненько.

Заходящий народ проявлял чуткость и не трогал. Даже когда набился полный вагон, их никто даже не попытался подвинуть.

Иной скажет – оно и понятно, люди нынче учёные, и ни за что не трогают бесхозно лежащие предметы.

А я скажу, что гораздо прикольней жить в реальности, где этому есть какая-то другая причина.

Сегодня целый час стояла на платформе и спешила.

Вечером в переполненной электричке в сторону Можайска ехала невеста, самая настоящая – в белом платье и венке. Но без фаты и без жениха. С каким-то пожилым дяденькой. Интересно, она ехала на свадьбу или уже с неё?

А красивая была бы картинка – целый поезд, в котором только невесты. Сидят, в окошка смотрят, белые платья на коленках разглаживают. И вдруг навстречу – ещё один поезд, а там – только женихи. И то недолгое время, когда окна поездов совпадают в движении, невесты и женихи смотрят друг на друга…