Татьяна Танилина - ДЭЛ. мистическая трагикомедия

Подошла официантка с тарелками.

– Ну ладно, не буду мешать, – сказал Красюк. – Ты, Ген, извини. Надо бы выпить за встречу, но у меня столько дел.

– У меня тоже, – ответил я. – Рад был тебя встретить.

И только сейчас вдруг осознал, что он обращается лишь ко мне и Дэла уже не замечает. От этого я почувствовал братскую нежность к заплывшему жиром Витюхе, с которым мы много лет назад торговали на рынке. Ну хоть кто-то воспринимает меня просто как человека.

– Слышь, дай мне номер твоей мобилы, – попросил Красюк, повернувшись к Дэлу.

Сентиментальная грелка в моей груди мигом заледенела. Поникнув, я слушал, как Дэл диктует номер моего телефона. Опять я словно исчез – на первый план вышел Дэл.

Когда Красюк и официантка отошли, Дэл спросил меня:

– Друг молодости, что ли?

– Мы особо не дружили. Торговали на одном рынке. Тусовались иногда. Он сам с Урала. Несколько лет в Москве кантовался. Вообще-то, он неплохой, прикольный чувак. Во всяком случае, был таким.

– Приятного аппетита! – сказал Дэл и набросился на еду.

Он заказал себе вдвое больше, чем я, и мне пришлось ждать, пока он доест. Отодвинув пустую тарелку, я смотрел в окно и вспоминал то время – шальные девяностые.

Мое совершеннолетие совпало с началом новой эры в нашей стране (тогда ещё СССР) – была разрешена свободная торговля. В 1991 году я не смог поступить в институт. Сашка – парень, с которым мы познакомились на вступительных экзаменах (он тоже провалился) – предложил мне заняться коммерцией. Его дядька челночил – возил шмотки из-за границы, – а мы с его племяшом продавали их на рынке. По очереди – одно торговое место на двоих. Моя семья не знала, чем я занимаюсь. Отец – инженер и дед – махровый коммуняка этого бы не поняли. Вот я и врал, что работаю грузчиком в магазине и хожу на подготовительные курсы в институт. Так я продержался полгода, но однажды…

…Мы тогда переключились на женское бельё. В нашей стране, где много трындели о высоких материях и мало думали о прикиде для строителей коммунизма, с началом рыночной эпохи одним из самых востребованных товаров стала одежда, в том числе и женское бельё. Как-то весной Сашкин дядька приволок из-за кордона партию бюстгальтеров. Эти лифчики помогли мне перешагнуть ещё одну ступень комплексов.

Сначала, когда я стал торговцем на рынке, у меня был полный набор совковых предубеждений: мол, торговать стыдно; такому бугаю на заводе надо работать и так далее в том же совковом духе. Но постепенно я освоился – уже не стеснялся, даже зазывал покупателей. Но тогда были куртки, рубашки, брюки, юбки и блузки. Когда же Сашкин дядька притащил лифчики, мы с его племянником взбунтовались. Отбрыкивались от этих лифчиков, предлагали сплавить их кому-нибудь оптом. Сашкин дядька разозлился: пригрозил найти себе новых продавцов. И мы капитулировали.

Первый день торговли бюстгальтерами был кошмаром. Казалось, что все на меня презрительно пялятся; я чувствовал себя трансвеститом – как будто на себя нацепил эти лифчики. Назавтра – легче; а послезавтра – уже почти нормально. Через неделю я осмелел, точней, обнаглел настолько, что во время примерки мог приложить лифчик к женской груди… к сожалению, не обнажённой – поверх водолазки или кофточки. И вот однажды, когда я таким образом помогал покупательнице примерять лифчик, то заметил возле нашей торговой палатки моего деда. Опираясь на палку, он стоял и молча смотрел на меня… однако его лицо, перекошенное от гнева, буквально вопило: «Убью мудака!». Я, словно ужаленный, отскочил от женщины. Дед взмахнул клюкой и бросился на меня. Крикнув продавцу напротив: «Присмотри за товаром!» – я драпанул. Хромой дедуля с такой прытью погнался за мной, что я уже мысленно распрощался с жизнью – почти физически ощущал, как его палка ломается о мою буржуазную голову! Спас меня от расправы один продавец – высокий, тощий, кудрявый. Когда я уже второй раз пробегал по его ряду, парень схватил меня за руку, втащил в палатку и спрятал между плащами, висевшими на кронштейне. Я слышал, как дед, матерясь, прошкондыбал мимо. Немного выждав, я осторожно высунулся из плащей. Кудрявый чувак протянул мне руку и представился: «Витюха Красюк». Протянув ему руку, я только в эту секунду заметил, что по-прежнему сжимаю в кулаке злополучный лифчик, и, чертыхнувшись, засунул его в карман брюк.

Назвав своё имя, я поблагодарил чувака. Он выглянул из палатки, посмотрел по сторонам и, обернувшись, бросил: «Не видать». А потом спросил: «Дед, что ли?» Я кивнул. Он усмехнулся: «Мои тоже такие. Говорят, что позорю семью – спекулянт! Хорошо, что они далеко – на Урале. Я в Москве полгода всего. Квартиру снимаю. А ты местный?»