Василий Лягоскин: Бей первым, Федя! Ветеринар. Книга первая

Брезгливость в нем умерла сегодня утром. Он голыми руками ухватился за ребристый хобот ЗИЛа, какой не снился даже вымершим мамонтам и потянул его на себя, совершенно не опасаясь того, что с его конца, забранного внушительным фильтром, закапает, а может быть даже польется зловонная жидкость. При этом Федор машинально – сам не осознавая, что шепчет – костерил почем зря «проклятых буржуев, разъезжающих на таких машинах, когда простые люди…». Кого он имел при этом в виду, так и осталось неизвестным. Но то, что его справедливый во многом гнев выплеснулся на Пончика, а точнее на его автомобиль, стало ясно через несколько мгновений.

Три коротких шага – и осклизлый шланг полез в открытый люк «Мерседеса». Кто знает, дрогнула бы рука Федора, если бы он разглядел за тонированными стеклами иномарки Тусеньку? Однако «Мисс», впервые увидевшая Пончика в разъяренном виде, сидела тихо, как мышка, обожравшаяся сыра. Снаружи ее совершенно не было видно. Она не отреагировала ни на повторное появление «кузнечика», ни на вторжение в уютный мирок «Мерседеса» грязного и вонючего шланга, который по странной прихоти судьбы извернулся в салоне так, что его жерло почти уперлось в аппетитные коленки «Мисс Сибирск – 2016». Только ее носик чуть сморщился, на несколько мгновений раньше хозяйки осознав, что за испытание ей сейчас предстоит пройти.

Взгляд Тусеньки перепрыгнул налево – туда, где за темным стеклом нескладный «кузнечик» дергал за какой-то рычаг. Из шланга со сгустком пока еще только воздушных миазмов на ее колени выплеснулся какой-то утробный вздох, какого Тусенька никогда не слышала.

А вот Федор слышал уже подобные звуки. По долгу службы ему пришлось однажды лечить бегемота из заезжего зоопарка. Несчастный африканец объелся непривычной сибирской снеди и громко рыгал, разевая клыкастую пасть. Из его живота исторгалось мало аппетитное урчание, подобное только что прозвучавшему. Что потом творилось с больным животным… Казанцев до сих пор содрогался, вспоминая жуткое зрелище. Так что теперь он не удивился и не испугался. Зато едва не рухнул жилистым задом на асфальт, когда экологически чистое удобрение полилось, набирая силу, на коленки Тусеньки, и ее нежное горло выдало вопль, испугавший всех водителей проезжающих мимо автомобилей и пешеходов в радиусе доброй сотни метров.

Федору жалеть девушку было некогда. Неестественно обострившееся чутье подсказало ему, что на сцене, то есть в проходе между машинами вот-вот должно появиться злое лицо Пончика и все остальные части его тела; а главное – пистолет.

– Ба, знакомые все лица! – мог сказать Казанцев, но не сказал, потому что не стал ждать Золотова, а юркнул опять за цистерну – теперь уже по часовой стрелке.

Он бросил последний взгляд на злосчастный «Мерседес», чей практически герметичный салон стремительно заполнялся и оказался по другую сторону ЗИЛа, где его встретила лишь открытая дверца кабины. Водитель, подгоняемый и нездоровым чувством любопытства, и – главное – пистолетом Пончика, в это мгновение тупо разглядывал шикарную иномарку. В отличие от Золотова он сразу понял, что означает шланг, утопающий в люке автомобиля. И чем глуше и басовитей становился крик, доносящийся из этого люка, тем скорее заполнял его здоровое тело ужас. Каким-то шестым, или седьмым чувством он начинал понимать, что расплата за это зрелище будет страшной, и отвечать скорее всего придется именно ему. О ключе в замке зажигания он совершенно забыл, а Пончик о нем даже не подозревал. Но оба абсолтно одинаково вздрогнули, когда долгий вопль Тусеньки внезапно прервался, потому что последняя наконец закрыла рот, чтобы в него не заливалась подбиравшаяся к крыше кожаного салона жижа. На смену крику пришло удивительно тихое по сравнению с ним урчание двигателя ЗИЛа. Автомобиль, ведомый не очень умелыми руками Федора, дернулся вперед, натягивая шланг.

Последнего обстоятельства водитель с Пончиком как-то не учли и потому продолжали провожать взглядами отъезжающий автомобиль. Провожали до тех пор, пока не оказались на жестком асфальте, сбитые натянувшимся подобно струне шлангом. Оба, кстати, с оружием в руках – Пончик с пистолетом, а водитель с монтировкой.

Жижа наконец заполнила весь салон и полезла наружу вместе со шлангом. Последний, проехавшись осклизлым концом по лежащим рядышком людям, бодро поскакал вслед за машиной по проспекту, толчками выплескивая из себя содержимое цистерны. Только теперь Золотов опомнился и четко, как на учениях, прицелившись, выпустил вслед Федору весь запас патронов из обоймы любимого, зарегистрированного как положено оружия. И попал! Попал точно в цель – в цистерну, добавив на проспект еще несколько веселых струек дерьма.