Юрий Пашанин - Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси. Часть 2. Отмеченный небом

День февральский не в морозе.
Царь опять в педикулёзе.
Лоб хоть как теперь чеши,
Одолели Пашку вши.

До утра ладонью всею
Он чесал то нос, то шею.
Эта шея, этот нос
У него пошли вразнос.

«Ой, ой, ой, Вань, нету жизни!
Как же жить в такой отчизне?
В целом жизнь-то хороша,
Только вот заела вша.

Я уж в области лобковой
Бил и гирей, и подковой,
А она или они,
Ну, не вывелись, ни-ни.

В монастырской душной келье
Вшей не видел я на теле.
Во дворце хоть чистота,
Но, как видишь сам, не та.

Я устал и днём, и ночью
Их ловить поодиночке.
Думать надо, Вань, о том,
Как их вывести гуртом.

Эти вши ведь хуже мухи,
Съели волосы на ухе,
А теперьча жди беды,
Будут есть и с бороды.

У меня ж подмышки в сале.
Вши их тоже покусали.
Даже в попе, чую я,
Поредели волосья.

Что молчишь, едрёна феня?
Вши, смотри, уж жрут колени.
На тебе же вшивый гнус
Не оставил и укус.

Может, ты, Ванюша, мази
Где припрятал в коем разе?
Чтобы плоть была чиста,
Дай чуток, ради Христа».

Ванька Пашке: «Вша – не горе.
Я со вшами в уговоре.
Есть тем тварям и клопу
Разрешил лишь на пупу.

Было, правда, но местами,
Вшей я бил как на татами.
Вот с тех самых, Паша, пор
С ними мирный договор».

Пашка воет: «И под усом
Вшами, Ваня, я искусан.
Мне б найти старшую вшу,
Показал бы ей ушу.

Раз со вшами ты знакомый,
Дай-ка ключик мне искомый.
Может, впрямь, во вшей ряду
Я порядок наведу».

Ванька вновь: «Тебя не брошу,
Познакомлю с главной вошью.
Прежде чем им дать паи,
Эту кровью напои.

Но не в смысле переносном.
Пусть гуляют кровососы.
Как напьётся крови вошь,
Гребешком и соберёшь.

Только эдаку заразу
Ты с себя греби не сразу.
Потихоньку, по одной.
Так было уже со мной.

Я тех гадов с тела скинул
И в бутылку с керосином.
А теперь спокоен вот
С парой вошек на развод».

По Иванову совету
Пашка вшей всех вывел к лету,
А с обоих их пупов
Заодно и всех клопов.

Хороша Царя смекалка
Жить без мыла и мочалки.
Хоть тот метод был хорош,
Пашку вновь кусает вошь.

То ли конным, то ли пешим
Марта первого числа
Принесли Царю депешу
Барабамского посла.

Ванька вскрыл с неё печати.
Как прочёл – глаза на лоб:
«Жили, жили, тут те нате!
Ну, ворюга! Ну, и жлоб!

Барабамский принц борзеет,
Хоть наплюй ему в глаза,
Задолжала, мол, Россея
В бартер репы два воза.

Слышишь, Паш? А мы хотели
Взять страну его в друзья.
Лучше быть худыми в теле,
Чем дружить с ним, мыслю я».

Павел-Царь «мычит» спросонья:
«Ну, кричать ты! Аж оглох.
Что случилось, я не понял?
От чего переполох?

Разбудил, хоть сон был крепок.
При твоей ли спать блажи.
Что за воз? Какая репа?
Поподробней расскажи».

«Не хотел, клянусь богами,
Но годов так пять назад
Я задумал в Барабаме
Золотых добыть деньжат.

Этим ужасть Принц богатый,
Но без харча вообще.
Обещал ему за злато
Дать немного овощей.

Отправлял ему три раза
Я то репу, то морковь.
Сам мне должен черномазый
Пять с деньгами сундуков.

Хоть и не было меж нами
И бумаги никакой,
Но с тех пор от Барабамы
И нарушен мой покой.

Не казалось мне доселе,
Поклянусь роднёй я всей,
Что так дорого Россее
Обойдётся бартер сей.

Чтоб союз был боле крепок
И подспорие тылам,
Было б лучше эту репу
Посулить давно хохлам, —

Ванька что-то дёрнул в усе
И от боли сузил глаз. —

Ты, похоже, Паш, не в курсе,
Ведь хохлы ушли от нас.

Пол-Россеи, Паш, отныне
Окраинска сторона.
Нет с тех пор у нас свинины,
А вот репы до хрена.