Александр Балашов - Рассказы о кладоискательстве, или Записки подмосковного копаря

Нет, надо действительно найти хорошие места к югу для весеннего сезона! Но признаюсь, было приятно очутиться в настоящей весне, подышать влажным воздухом и походить по бескрайним русским полям.

И ещё, я кажется, впервые видел аистов в поле – я думал, они в Белоруссии кучкуются.

Через некоторое время здорово потеплело, и мы с Костей поехали на поле, которое он выбивал 2—й год подряд.

Там я тоже покопал с приключениями – два раза мок под дождём и два раза высыхал, не замёрз – и то радует. Поле подарило мне одну древнюю пуговку и кучу кусочков неизвестного белого металла. Если это серебро, хватит на два перстня!

Друг сразу нашёл два медных пула (медная чешуя Алексея Михайловича Романова, относимая к так называемому медному бунту, когда вместо серебряных денег царь пытался подсунуть медные). А я – самую мелкую из круглых монет – полушку, крестик, маленькую свинцовую пулю и пуговицу. Все находки оказались в промоинах от ручьёв – крестик вообще лежал в канавке на поверхности и манил малахитовой зеленью.

Потом поехали на пустошь, где камрад ранее дёрнул одну-единственную чешуйку. Но и это чудо, потому что там тьма проволоки и мы быстро оттуда ушли. Место не понравилось – идти по сырому полю, потом через кустарник, потом через жд насыпь… И вообще к пустошам отношусь со скепсисом.

Поехали с камрадами на коп на старое место – там раньше был хутор в несколько домов, а теперь перепаханное поле. Земля мягкая!

При подъезде к полю увидели стаю взлетевших тетеревов, сверкающих белыми надхвостиями. Они летели низко в сторону березняка. Теперь понятно, чей зелёный помёт часто встречался в полях… А один самец подпустил нас близко и дал себя рассмотреть, прежде чем нерешительно взлететь. Впервые вижу эту птицу. После восхищения пришла мысль про ружьё и попробовать мяса, но не охотник и не вооружён.

Поле порадовало меня чешуйкой Михаила Фёдоровича, и двумя монетами Павла 1—го (2 коп и полушка в прекрасном сохране). Ни дня без чешуи и Павла! – вот отныне мой девиз.

Мокрая земля липла на катушку, утяжеляя её и превращая коп в занятие с гантелями. Грязь также кандалами сковывала движение сапогов, поднялся ветер. Но всё не зря: камрады на двоих подняли тоже мелкой меди, четыре бодрые чешуйки, медные перстни с вырезанными человечками и серебряное кольцо, крестики и ещё всякий мусор, что обычно бывает в поле.

У меня помимо чешуйки и Павла выскочила полушка 1735 г. А ещё – лапка с шумящей привески – во всяком случае, я так думаю. Ну и пуговки—гирьки.

Потом поехали на одно поле на разведку – там так сильно вспахано, что трудно ходить – одни валы и глубокие рвы. Нашёл две пуговки, а камрады – ничего. Когда фоткал, забыл пуговки в поле. А что? Принцип западных рыбаков: поймал – отпусти!

По пути на это благословенное поле набрал в сапог холодной воды при переходе через ручей. Ну ничего – сушил салфетками.

Перешли на соседнюю пустошь, заросшую лесом. По словам камрада, пустошь – это такое место, на котором что—то раньше было – хоть пастбища, хоть дома, и там может быть всё – от уделов до простых какаликов. И мы пошли и долго утомительно продирались по кустам, пытаясь махать приборами – и ничего. Даже железных сигналов не было. Наверное, над всеми находками росли толстые деревья.

Камрады ушли вперёд, а я остался в лесу посидеть на пеньке, поесть банан, подумать о трудной жизни копаря и заменить батарейки. За это время камрады тоже подустали, решили уходить к машине и стали мы аукаться и пересвистываться в лесу – загляденье, просто как в добрых советских сказках!

Про найденные мной и оставленные две пуговки камрад назидательно сказал: Это хорошо, значит поле перспективное. В будущем вообще такие поля покажутся манной небесной! Я вздрогнул и посочувствовал нашим потомкам, ведь нашедший пуговку сразу будет считаться героем, а перекупщики в неистовом восхищении станут предлагать немалые деньги за столь редкий товар.

В машине порадовался, что захватил пару запасных носков (как знал) и натянул оба на промокшую ногу – стало совсем хорошо и во взоре появилась кутузовская целеустремлённость, желание взмахнуть рукой и выдвинуться вперёд на постой обратно в столицу.

С камрадом Иваном отправились на коп. Это не тот Иван, который сломал болт на моей катушке, это другой, хороший – потомственный казак со смеющимися глазами и бородой.