Виктор Смоктий - Ядерный рэп, или Сақтан поездың

Все материалы экспедиции, дневники и кинопленки профессор закопал на острове, где спустя тридцать лет их нашел его сын, тоже ученый, что говорит о том, что метеоданные могут иметь не только научную ценность, но и выступать в качестве полезных ископаемых.

Но стойкость и упорство германских метеорологов не спасли их армию от столкновения с русским «генералом Морозом», думаю, и Наполеон, называвший метеорологию бессмысленной, смог к концу жизни оценить и роковую роль для его армии русского холода, пробирающего до костей, и гибельное для его здоровья тропическое ненастье острова Святая Елена, когда он становился вялым и подавленным, как во время битвы при Ватерлоо…

Когда приближалось время «работы», полковник Воропаев мечтательно говорил:

– Нам бы хорошую реальную метеокарту, – и пренебрежительно сбрасывал со своего стола фотокарты с размытыми синюшными изотермами и изобарами.

Эти слова воспринимались как приказ. В каждой смене метеоотделения были выпускники Качинского летного училища, радисты-слухачи, которые, слушая морзянку, за четыре часа заполняли метеоданными полторы тысячи точек, расположенных на большой немой карте Советского Союза, где не было никаких названий, только берег Ледовитого океана и нитки рек. Это могли делать все наши метеорологи с лётческими петлицами, но доверяли такую работу только асам. В нашей смене эту работу виртуозно делал замкомвзвода старшина Василий Николенко. Еще вечером он начинал готовиться к ритуалу составления карты: пил кофе, раскладывал на столе проверенные перьевые ручки, чернильницу-непроливайку с тушью, сигареты, спички, печенье и кружку воды. В полночь он надевал наушники и начинал священнодействовать. Каллиграфическим почерком он быстро выписывал микроскопические цифры и буквы рядом с точками, обозначавшими метеостанции, и эта работа продолжалась три или четыре часа. Потом он разгибался и давал нам полюбоваться территорией СССР, испещренной иероглифами, в которых, при внимательном прочтении, можно было разглядеть и температуры, и направления, и скорость ветра, и облачность. Сейчас такую работу делают машины, но тогда это выглядело как акт искусства.

– Ну, это совсем другое дело, – удовлетворенно говорил утром полковник Воропаев, разворачивая эту карту на своем столе, – теперь есть что докладывать, – и он решительными твердыми движениями художника соединял изотермы и изобары, от чего даже нам становилось понятно, куда ветер задует.

Однажды на его столе я увидел похожую карту с направлениями господствующих ветров и радиационным следом в атмосфере после неудачного взрыва в штате Невада.

– А у нас есть карты наших неудачных взрывов? – спросил я майора Муравьева.

– Ты что, – засмеялся он, – они же засекречены. У нас открыты только американские взрывы, у них – наши.

Новости дня:

1967.05.18 Председателем КГБ назначен Ю. В. Андропов.

1967.05.09 Мухаммед Али (Mohammed Ali) лишился титула чемпиона мира в тяжёлом весе среди профессионалов советом ВБА (Всемирной боксёрской ассоциации) после выдвинутого против него обвинения в отказе служить в армии США.

– Пора, Смоктий, вам познакомиться с боевой машиной, – сказал старший лейтенант Белоглазов, отомкнув висячий замок и впустив нас с Грушевиным внутрь радиолокационной станции, которая сейчас, в зимнее время, обогревалась небольшим электрокамином, – а через две недели, когда после сессии из Академии вернется старший лейтенант Титов, вы покажете себя в запусках радиозондов.

«Значит, Белоглазов тоже в этой технике ничего не смыслит», – с облегчением подумал я, оглядывая панель, утыканную пока еще незнакомыми ручками, тумблерами, оснащенную индикаторами и экранами осциллографов. Первое впечатление было такое, что попал в кабину самолета, столько тут всего должно быть включено в каком-то неведомом еще порядке, который надо будет, похоже, запомнить наизусть.

– Вот инструкции и описание, – показал Белоглазов на два толстых тома в серых картонных обложках, – проверьте ЗИП. Знаете, что такое ЗИП?

Я кивнул, что по-болгарски означало – нет.

– Ну, вот и хорошо, а мы с Грушевиным пройдем в другую станцию, они одинаковые.

Я остался один в теплой уютной рубке, дружелюбно потрогал механизм подачи на рабочий стол ленты, на которой еще остались напечатанные метки предыдущей работы – время, угловые координаты. Открыл инструкцию, там было четко обозначено – повернуть рубильник семь, подождать 10—15 секунд, пока не прогреются катоды ламп, затем последовательно включить тумблер шестнадцать, и так далее. Первый страх перед незнакомой техникой прошел. Если она будет работать, как-нибудь справлюсь, а вот если чего-то не заладится… Но об этом сейчас думать не хотелось. Дошел до описи ЗИПа, который оказался всего-навсего перечнем запасных частей, инструментов, принадлежностей. В ящиках один над другим, в несколько этажей, помещались плоские фанерные пеналы, в которых в специальных ячейках, где-то на войлоке, где-то просто на гофрированной бумаге лежали запасные лампочки – триоды, тетроды, пентоды, был даже запасной клистрон, работающий в усилителе электромагнитных колебаний СВЧ.