Далия Трускиновская - Лихая звезда

– Драмнюки работают по квадратам. Если в котором квадрате драмнюк позавтракал или, скажем, поужинал, там это, как оно по-научному… остаточное возмущение ментального поля, кажись… Это ты потом у Анфиски спросишь, ее папаша всяким заграничным словам выучил, а мы-то все по исконному-посконному… Так вот, драмнюк, который уже в годах, может по оттенкам сказать, кто из его компании тут питаться изволил. Они сейчас прочесывают город, ищут этот остаточный след. Чтобы хоть понять, где треклятая Сильдочка в последний раз промышляла. Она – девочка, много зараз принять не может, питается часто, и вся надежда на это. Но со следом такая штука – от того места, где драмнюк бурную страсть из человечка высосал, след раздваивается – одну часть человечек за собой тащит, другую – сам драмнюк, и обе понемногу угасают. Аскольд, дружок мой, как-то полтора километра этот остаточный след тащил – ну, он тогда трех человек разом высосать исхитрился. Да ты не бойся, живы они остались!

– А как мы вдвоем можем след взять? У меня такого нюха нет, у тебя тоже, – заметил Антон.

– Так нам и не надо. Мы к Сильдиной подружке идем, к Жанночке. Подружка у нее, простая девчонка, Сильда к ней часто забегает. Только она это от наших скрывает, а я случайно узнал. И так подумал – если я об этом Анкудину Прокопьевичу расскажу, он туда отправит ну хоть бы мою Анфиску, баба с бабой всегда договорятся, а моя – молодая и умная. И тогда Анфиска флешку добудет, понимаешь? Хоть я ей и не чужой, а мне не отдаст, сразу потащит к Анкудину Прокопьевичу, и будет ей награда. Знаешь, какая награда? Старый хрен ее к себе приблизит! Нужно мне это? А?

– Логично, – согласился Антон и вдруг у него волосы дыбом встали. – Погоди! А Ларка?! Ей… ее?.. Эти, нямы?.. Они ее – не того?..

– Бес их знает. Выжрать печенку могут, ну, высосать… А как они насчет баб… Понимаешь, нямы и мурки произошли от вампов. Это называется мутация. Мурки – те насчет баб не дураки. Даже таких находят, что сами им попить дают. А нямы – мне что-то кажется, что они только пожрать мастера, а кайф ловят, когда впятером драмнюка гоняют и потом… ну, в общем, желудочный у них кайф, наверно… Ведь у них и баб-то своих нет.

– А откуда они берутся?

– Они у вампов ребятишек сманивают и жрать обучают. Оттуда вся эта вражда и пошла. А с мурками у них дружба, потому что совместно вампов не любят. Так что если твоя дура у мурок, ей только постельное дело угрожает, я так полагаю. А вот если у нямов… Ладно, соколик, не будем думать о дурном.

Антон безмолвно согласился. Походка у бромпира была скорая, угнаться за ним – трудновато, так что умнее было бы помолчать.

Странные мысли брели на ум Антону. Казалось бы, не первый год он шоферит на маршрутках, не меньше десяти маршрутов делал, в любое время, и ночью тоже, а вот идет через город пешком – и диву дается, до чего же пустынны улицы. Двадцать лет назад было иначе – сам он с одноклассниками болтался, то на дискотеку, то с дискотеки, то вместе с девчонками, и заполночь длились провожания. А теперь и молодежь куда-то запропала, только попадаются по пути тетки с магазинными пакетами, спешащие домой, да пара мужиков с пивными бутылками, да еще разносчики пиццы с коробками на багажниках фирменных раскрашенных велосипедов. Некому даже разинуть от изумления рот, уставившись на Гервасиеву косоворотку.

– Где эта Жанночка живет? – спросил Антон.

– У Октябрьского моста.

– А чего мы пешком чешем? Вон же трамвай, «шестерка», он как раз туда заворачивает.

– Ну его, трамвай… Пешком быстрее добежим, – неохотно ответил бромпир.

– Так ведь чесать еще и чесать…

Маршрут «шестерки» частично совпадал с маршрутом «сто сорок седьмой» маршрутки, на котором год назад катался Антон. И расстояние до моста он знал очень четко – четыре с половиной километра.

– Гервась, а если такси поймать? – спросил Антон.

– Мне платить нечем, – признался бромпир. – У нас меж собой, вишь, все расчеты в золоте. Я этих ваших бумажек и не держу.

– Ну, я заплачу…

Антон полез по карманам и обнаружил, что кошелек остался дома. Лопату он, собираясь напасть на бромпира, схватил, а кошелек как был в кармане куртки, так там и валяется.

– Ч-ч-черт… – пробормотал он. Четыре с половиной километра вдруг показались бесконечными.

– Не поминай, – строго сказал Гервасий Архипович. – Коли что – беса поминай, этого можно, а того – нет.

– А давай на трамвайчике зайцем? – предложил Антон. – Ну? Столько времени сэкономим! Ну? Ты что, твердо решил Сильду проворонить? Пока мы тут ноги бьем, ее твоя Анфиска где-нибудь отыщет…