Игорь Соколов: В бабьем царстве. Любовный эпос XXI века

Лишь дня через два,
Когда кончилась водка,
Муха сорвал
Платье с девчонки…

С тех пор он не пьет,
А с нею лишь бродит,
Вот как Любовь
До добра не доводит…

Муха днем увидел деву,
Ночью влез в ее окошко
И прилег к ней робко слева,
Вмиг пристроившись как к кошке…

Дева страстная завыла,
Муж ее очнулся, Боже!
Кто-то влез в меня без мыла!
Надо дать ему по роже!

Мухотренькин прыг в окошко,
Как трюкач какой сигает,
Поломался лишь немножко
И теперь всю жизнь хромает…

Только как увидит деву,
Рядом мужа-рогоносца,
Приобнимет сразу древо,
Чтоб со смехом побороться…

Так с тех пор его соседи
Избегают за версту,
Мухотренькин – псих и бредит,
И трясет везде листву…

Муха ехал на лошадке, —
Это был чудесный сон,
Дева с ним тряслась в кроватке
Улыбаясь миражом…

Дева прыгала, смеялась
И кусалась как зверек,
Муху одолела жалость,
Он жалел ее как мог…

Строем шли из лона дети,
Превращаясь в корабли,
Чувства светлые в ракете
Уносились от земли…

Муха тронул свою деву,
А она уже плакат, —
Глазик справа, глазик слева,
Посреди кромешный ад…

Муха сунул в ад головку,
А там только темнота,
Чуя дьявола уловку,
Муха впился в тень креста…

Тень сломалась, показалось
Что-то страшное в ночи,
Муха съел свою усталость
И закинул в даль ключи…

Кто-то дверь открыл на небе,
Вышел ангел погулять,
Кинул Мухе кусок хлеба,
А с ним пьяненькую блядь…

Муха съел кусочек хлеба,
Блядь подальше отшвырнул,
Ему вновь приснилась дева,
Начался везде разгул…

Вдруг деревья поломались,
В сушу вдарил океан,
Муха с девою сближались,
Поднимая ураган…

Страны меж собой смешались,
Толпы с толпами насквозь,
Ухмыльнулась сзади старость,
Объявилась в горле кость…

И тогда друг-Мухотренькин
Пробудился и сказал, —
Этот сон как об ступеньки
Мной полученный удар…

Тут же дева из плаката
Ожила и понеслась
С Мухой павши виновато
Из кровати снова в страсть…

Чур меня! – вскричал всем Муха,
Сон во сне, вот это да!
Дева стала вмиг старухой,
Но без всякого вреда…

Обнимает Муху, мучит,
Муха словно бык мычит,
И глаза безумно пучит,
И как мышь в коте пищит…

Тут очнулся Мухотренькин,
Головою покачал, —
Это я не об ступеньки,
Об весь мир башкой упал!…

В парке одна дева —
Стих прочла со смыслом
И Муха застыдился, —
Вот это королева!…

Дрожала тишина
От их прикосновений,
Стонала дева в снах,
В безумствах зарождений…

Мерцали фонари,
Когда вскричала дева,
О, Боже, не ори,
Ведь ты испортишь дело!…

Но был таков экстаз,
Что в чувствах обезумев,
Кричала дева час,
Лишившись вмиг раздумий…

У моря Муха встретил Цыпу,
На пляже он ее любил,
Из тела в тело ярким нимбом
Поток их чувств к рассвету плыл…

Все люди спали, только двое
Губами в губы пили суть,
То Муха зверем страстным воет,
То Цыпа вскрикнет как-нибудь…

Проходит час, другой и третий,
Толпа уж к полночи растет,
Но только Муха в лунном свете
Лишь Цыпу видит и трясет…

Толпа в немом благоговенье
Боится звук какой издать,
А Муха с Цыпой в наслажденье
Ревет по дикому опять…

Забрызган ее страстной влагой,
Покусан в нежности утех,
Весь раздражен хмельной отвагой,
Вдруг за скалою слышит смех…

Ну, сволочь, только не беги! —
И Муха прыгнул за скалу,
А там зевак стоят полки,
Стыдливо глядя на луну…

Ах, да! Сегодня ж полнолунье!
Вот это ночь, вот красота!
Простите, мы тут малость блудим,
Вскружили голову юга!

И удалился с милой Цыпой
Красавец – Мухотренькин – бес,
В волнах срослись как будто рыбы…
Рев женихов и крик невест…

Цыпа прижалась к Мухе в кино,
Он пил из коробки сухое вино,
Сидел Мухотренькин в последнем ряду
И Цыпа ловко подсела к нему…