– Совсем обнаглели! – возмутилась дородная дама в красном. – Я на них в суд подам!
– Причем здесь суд? – возразил мрачный субъект с надвинутой на глаза шляпой. – К машинисту надо, узнать, в чем дело.
– Может, тормоза отказали? – робко предположил гражданин с растерянным лицом и сразу же осекся.
Мрачный субъект оглянул его с нескрываемым презрением.
– А вам, понимаю, они никогда не отказывают, – и, надвинув шляпу еще глубже, взялся за ручку двери перехода. – К машинисту надо.
И тут выяснилась совсем уж непонятная вещь: межвагонные двери вообще не открывались, причем обе. Стоп-кран, как ни дергали, не работал.
– Нас что ж, заперли, что ли? – испуганно залепетал растерянный гражданин.
Шум поднялся невообразимый, – было удивительно, что такое небольшое количество людей способно производить столько шума, хотя с каждой пропущенной остановкой возмущенных голосов всё прибавлялось. Что дело неладно, поняли даже те, кто ехал до конечной, но вели они себя поспокойней – дальше нее всё равно не уедешь, – хотя запертые двери вызывали удивление. Ехавшие до конца вели себя спокойней, но только до определенного момента. Когда мелькнула предпоследняя станция, в тамбуре и около него столпились почти все пассажиры, – на лицах многих застыло тревожное ожидание. Может, с машинистом что-то? В углу тихо и испуганно крестилась бабка, вдалеке появились огни.
– Конечная, конечная, – заволновались все. – Сейчас тормозить должны.
Все со страхом и надеждой прислушивались к стуку колес, к свисту ветра за окнами – ну, давай, родимая, начинай, конечная близко, тормози, сбавляй помаленьку! Но по мере того, как огни приближались, лица бледнели и вытягивались – электричка не только не сбавила ход, а, наоборот, казалось, шла всё быстрей и быстрей. Кто-то начал тихо всхлипывать. Мелькнуло привокзальное здание.
– Всё, в тупик пошли, – голос мрачного субъекта охрип, он оглянулся и криво улыбнулся, – щас с рельсов сходить будем. На скорости.
Тишина была гробовая. Я закрыл глаза – ну что ж, простите все, кого обидел, зла не держите. Я был готов ко всему.
Не знаю, сколько так прошло времени, – я напряженно ждал скрежета, удара, грохота, но ничего не было, а потом вдруг в какой-то момент понял, что не слышу стука колес. Я открыл глаза, – за стеклом стремительно расстилалась ночная степь, и сентябрьская луна летела над равниной.
– Бред! – мрачный субъект снял шляпу и вытер лоб. – Вы понимаете, что рельсы кончились?! Здесь уже нет путей, понимаете, нет!
То, что путей здесь быть не могло, знали все – станция кончалась тупиком, – но то, что поезд шел, не сбавляя хода, видели тоже все, – лишь не было привычного перестука. Бабка в углу уже била поклоны рядом с ведерком, дама в красном застыла словно статуя, ни на что не реагируя, а потом внезапно ожил динамик в вагоне. Он кашлянул и приятный женский голос произнес: «Уважаемые пассажиры, не дожидайтесь неприятностей с контролерами. Своевременно и полностью оплачивайте свой проезд! Помните: от вашей оплаты зависит бесперебойное и регулярное движение электропоездов…»
Дама в красном тихо рыдала, что-то бормотала бабка, а я оцепенело смотрел, как мелькает за окном темный пейзаж, как проносятся телеграфные столбы, – поезд уходил в ночную степь всё дальше и дальше, уже без шума и грохота, всё быстрее и быстрей…
Осень 1998г.
«Дзинь-дзинь-аминь…»
(монолог будильника)
Дзи-и-и-и-и-инь! Дзи-и-и-и-и-и-инь! Дзи-и-и-и-… Фу-у, отпустило – аминь. Поздравьте меня с облегчением! Вы думаете легко быть будильником? И всё мне не спится, не стоится спокойно – всех перебужу! Ах, жизнь моя неугомонная! И в кого я такой пошел?
Я не помню, где и как меня собирали, хотя знаю точно, что на заводе (я ношу на себе его знак). Первым сознательным воспоминанием был отдел часов в универмаге, где я стоял со своими братьями в застекленном шкафу, поблескивая металлическими боками и поверхностями. Я стоял на нижней полке, а с полок выше на нас, простых механических «Made in Russia», слегка презрительно взирала «аристократия» – будильники импортные, кварцевые, дорогие наручные часы с тяжелыми золотыми браслетами и сверкающими циферблатами, – но мы лишь смеялись над ними. Индюки надутые! Смотрите, не лопните!
Ах, мы были совсем юны, почти что дети, наивны и вместе с тем благочестивы, – мы мечтали жить, как заповедано нашей верой, нашей высокой и святой верой. «Вначале была Вечность, лишь вечность без разрывов и просвета, темная вечность, но устала Она от себя и молча молвила: да будет время! И время появилось, и время потекло. И родились из Реки Времени земля и небо, и вышел из ее вод Первый Механик-Часовщик. Он создал нас из камней прибрежных по образу и подобию круга небесного и, окропив водою речною, водою Времени, завел и наказал: идите и ходите, отныне и до скончания веков и возвращения Вечности мерить вам время без сна и отдыха – таково ваше предназначение. Будьте точны и беспристрастны, отмеряйте всем время справедливо и невзирая на лица, ибо если часы твои будут лгать тебе, то кому можно будет верить в мире этом? Будьте точны, ибо без вас настанет хаос, и темная вечность кромешная вновь поглотит всё в свои глубины, где будет лишь плач и скрежет зубовный».
Читать дальше