А. Гасанов - Трэнды брэнда. Сборник рассказов № 19

У меня очень чуткий сон. Часто это изнуряет. Нет, это неплохо, когда ты слышишь, как кто-то поднимается по лестнице, проходит мимо двери. Но слышать, как в замок с хрустом вставляется ключ этажом ниже… Автоматически посмотрел на часы – полночь. Отлично! Проспал часов 5 – и не замёрз!.. Всё-же ботинки надо было снять… Теперь можно. Лёжа прислушиваюсь, что меня разбудило? Со стороны окна слышится движение. Кто-то явно подтягивается на жестяном карнизике. Ин-нтересно… Медленно встаю в темноте, беру в руки стул, отхожу в угол окна. Постучали пальцами по стеклу. Ин-н-нтересненько… Беззвучно приближаюсь, тихо открываю задвижку, отхожу. Окно толкнули и обеими руками повисли на раме. Отхожу ещё дальше в угол. В фрамугу, с трудом, на пузе, чертыхаясь и сопя, вползает что-то косматое. По причёске и запаху вижу – вроде бы девушка. Инти-ре…

– Не включайте свет!, – весело шепчет незнакомка, – я Анжела, ик! Здраст… Тфу, ёп!.. Ой!, —

далее следует звук падения, словно с подоконника сбросили мешок со свежей рыбой. Анжела встаёт, тихонько матерится, смеясь, оправляет мини-юбку:

– Здравствуйте. Вам женщина нужна?

Колоссальный по колориту запах наполняет морозный воздух моего VIP-а. Безбожный перегар, сдобренный девичьим потом, густо и бездарно замаскирован косметикой. Я поднимаю брови – показалось, что ли? Нет. Не показалось – от неё действительно пахнет говном. Анжела понимающе хихикнула и согнув толстую ляжку, словно в «чарльстоне», осмотрела подошву:

– Тфу, блин. На говно наступила!..

Откровенно толстая, ярко рыжая, размалёванная девка лет двадцати, в роккерской куртке и ссадиной в дырке на белой коленке.

Не в силах разговаривать, я улыбаюсь вежливо и молча, отрицательно качаю головой, приглашая Анжелу к двери.

– А пиво есть?

Качаю интенсивнее, открываю дверь, приглашая Анжелу выйти.

– Козёл…

Больше Анжела не приходила, а я так и уехал больной…

****

…В доме этом, своём теперь, я поселился уже семь лет назад. Домик небольшой, пятиэтажка в четыре подъезда. Дворик уютный, тупиковый. Перед домом несколько берёз здоровенных, выше дома уже, и сосна, фиг обхватишь. Всё тут дышит советской стариной. Напротив дома детский садик огорожен, детская площадка, пару гаражей. Тропинки протоптаны через лужайки, шиповник. Подавляющее население дома – пенсионеры. Человек десять моего возраста, три-четыре молодые пары, а остальные старики. Редко когда громко музыку кто включит, и на лавочках не сидят. Разве пару бабулек присядут с палочками, да сидят, на нас глазеют.

Квартирка мне досталась оригинальная. Первый этаж, трёшка. Все окна смотрят в одну сторону. Отгрохав за неделю ремонт, я параллельно по выходным занялся сиренью под окнами, а перед подъездом по обе стороны воткнул перед лестницей два куста кизильника. Поливал пол-лета, чтобы прижились. Прижились.

В подъезде работы тоже хватало. В первый же день повесил по-человечески почтовые ящики (секция). До этого они висели по диагонали на одном дюбеле. Потом я разобрался с входной дверью, всё утро в воскресенье стуча молотком. Дверь была деревянная! На пружине!.. Пружина всё время растягивалась и дверь через пару дней неминуемо болталась от сквозняка. Пружину я дотянул до того, что она стала короткой, и через неделю мне её пришлось менять. А ещё через неделю – менять снова. Проклятая пружина растягивалась с удивительным постоянством. Вечером, придя с работы, подтягиваю её пассатижами, укорачиваю даже, а утром уже слышу – болтается дверь, а пружина провисает коромыслом… Я купил на барахолке механический доводчик и установил его. На следующий день доводчик выл выворочен кем-то «с мясом»… Явно было видно, кто-то на нём повис, и вывернул… Я специально остановился вечерком у подъезда, в «час пик», когда соседи чаще всего проходят.

– Здрасти, тёть Галь, – говорю бабушке со второго этажа.

Та здоровается, останавливается с удовольствием. Перекинуться парой слов для стариков приятность.

– Вот, – говорю, – кто-то опять дверь сломал…

Баба Галя подглуховата и поэтому думает, что её не слышат. Придвигается ближе, шепчет горячо:

– Да этот, небось!, – кивает на окна над моей квартирой, – Кто ж ещё?

Поговорили. Говорит, что в 48 квартире живут муж да жена, и дочка взрослая с ними. Бохан фамилия. Его все Петушком зовут, а её Буханкой. Дочка у них красавица.

– А на хрена ему это?, – удивляюсь я, – чем ему дверь мешает?.. Вообще, надо домофонную установить. Сто лет я уже не видел, чтобы деревянная была в подъезде.