А. Гасанов: Трэнды брэнда. Сборник рассказов № 19

А мужики не простые. Нагло осматривают, чуть ни по карманам похлопывают. Видя, что тут «одни бабы», говорят меж собой громко, не стесняясь. Видно, что хотели мимо пройти. А теперь остановились, друг другу подмигивают, загадками перешучиваются.

– А чё? Тосем-босем-двадцать восемь!, – что помоложе брови весело задирает, старшему будто предлагает чего-то.

А тот руки растирает, весело рожей кривит, соображает:

– Ну, а чё… Мо-ожно…

И молодой руки в карманы суёт, злобность напускает, прохаживается вдоль сидящих на лавочке.

Бабки замерли.

И Серёга начал унывать.

Пустырь, никого вокруг, темень. А мужики явно затеяли чего-то.

Молодой пару раз выглянул, огляделся. Ни кого. Сумку женщины присматривает. На Серёгу посмотрел изучающе. На паренька в углу. Губы облизал:

– Давай, помогу…

Огромной пятернёй взялся за сумочку. Старший женщине взгляд бросил, та аж оцепенела. Отдала. Все молчат. А старший чем-то в кармане поклацывает, прохаживается. К старику подошёл:

– Займи, папаш, сколько не жалко…

И прохаживаются так вот вдоль, от одного к другому. И все молчат. Мужики здоровенные!.. Страшно.

А Серёга самый последний. Паренёк это в уголке, а потом Серёга спиной к стеночке стоит, кумекает…

– Ты не дёргайся…, – шипит на бабку старший, аккуратно с её плеча снимая кошёлку, – чё дергаешься-то?.. Посмотрю и отдам.

Вытащив кошелёк и ещё чего-то, возвращает сумочку.

И Серёга тоскует…

… – Первый раз в жизни у меня такое, представляешь? Стою – замер. Не знаю, чего делать… Убежать могу – шесть сек. А не могу. И стыдно бежать-то и… А они всё борзеют… Дедок взъерепенился, отдай, говорит, сукин сын!.. Тот старший деду легонько в бок ладонью бац! И старик сел и скулит. Встать не может. А я пацан, двадцать лет…

…И «очередь» доходит до паренька. Молодой к нему подходит вразвалочку, легонько по ботиночку пинает:

– Слышь…

И тут происходит совершенно небывалая вещь.

Худой, маленький паренёк, всё это наблюдавший из угла, кутаясь в пальто, затравленно зыркнул снизу и, вставая, как-то снизу также махнул тощей рукой, что-то проворчав, будто огрызнувшись. Отпрянувший на шаг бандюга удивлённо вытаращил глаза, а паренёк ящерицей прошмыгнул по стеночке и скрылся в темноте.

– Чё это…, – молодой удивлённо голову опускает, глядя как из его поперёк распоротого живота тёплым фаршем вываливаются кишки, – Эт…

Второй машинально дернулся за пареньком, но посмотрев на друга, замер, как вкопанный, становясь белым, аж зелёным.

– Это чего…, – тот сглатывает, с трудом держа равновесие.

Руки к животу поднимает, а кишки мягко вниз ползут, кровь спазмами пульсирует, расплываясь по штанам густыми чернилами.

… – Прикинь?, – взволнованный воспоминаниями, Серёга качает сам себе головой, – Бабы визжать давай! Автобус подъехал, сигналит. С окон все смотрят, не поймут… Все в рассыпную с остановки! А тот стоит в середине, и на кишки свои смотрит под ногами…

– М-да…, – я вздыхаю, представляя картину. Перед глазами ночь за городом, ветер, фонари…, – И чё там? Чё за паренёк-то?..

– А бог его знает… Залётный какой-то… Говорят и не нашли его потом. Чем он его так полоснул, чёрт его знает!.. Цмык – и попалам!.. Прикинь?.. Помер, говорили. Не успели довезти… Пока то, сё… Откинул копыта. А второго мы аккуратно в автобус. Он и убегать не стал. Говорили – сын его тот…

– М-да…

Сидим, допиваем…

– Мастерство… Чё скажешь? Так цмыкнуть…

– Да… Так цмыкнуть… Мастерство…

…Как-то случилось мне свалиться с гриппом чёрти-где, вдали от дома, где-то проездом в Астраханской области в слякотном ветреном апреле. Нет, я болею крайне редко, «на ногах», как говорится, но если заболел, то хана. В лёжку дня на три, под сорок, с ночными кошмарами. А тут, надо же!.. Проездом где-то в Нижних Ебенях, я вдруг понял, что надо полежать пару дней, а то сдохну где-нибудь под Элистой. С трудом оттянув пружину двери, я вошёл в треснувшее поперёк здание, напоминающее амбар, с яркой вывеской « Hotel Paradis Nizhnie Ebenya ». Разбуженная мною вахтёрша вскрикнула, вызвав у меня микроинсульт, и перекрестилась, пояснив, что в гостинице всего два номера, и я могу взять только номер VIP (потому что он с окном!), так как номер «не-VIP» – забит гвоздями. Разбираться я ни стал и поплёлся в VIP. В номере действительно было одно окно, двуспальная кровать, стул и шифоньер. Больше всего меня потряс шифоньер. Огромная трапециевидная конструкция сотрясалась и угрожающе кренилась от моей ходьбы по полу, угрожая упасть, но самое потрясающее было внутри. Открыв дверцы, я замер потрясённый – внутри шифоньера не было ничего! То есть, абсолютно ничего. Ни полок, ни вешалок, ни трубы для вешалок, ни крючков, ни чего!.. Только пустая бутылка из-под водки. Сил не было, и я решил, что убью администратора завтра. Сев на кровать, я мысленно поблагодарил Создателя, за то, что не сел на стул, так как увидел, что у стула только три ноги. Подперев стул к стене, я постелил на него газету (благодатная привычка с молодости – брать в дорогу пару газет, хвала Господу), выложил недоеденное в поезде, выпил стакан водки, заставляя себя закусывать окаменевшим пирожком. Сразу как-то потеплело. Ни чё, живём!.. Но спать, видимо, придётся одетым.