Валерий Казаков: Уроки жизни. Юмор, сатира, ирония

– Ну, может ты и прав, в чем-то, – лениво произносит он и для чего-то расстегивает на животе свой старый серый пиджак в полоску. – Только, всё равно социализм капитализма лучше…

Я слушаю дядю Сашу и думаю о том, что у каждого человека на земле свое счастье и своя жизненная трагедия. У каждого свой только ему понятный путь.

– Не умеем мы жить, – продолжил между тем дядя Саша, – не умеем. Если у нас одно дело в гору идет – то другое непременно валится. Разве вы не замечали?

– Замечали, не замечали. Какое твое дело, – огрызается Никифор. – Будем мы всё замечать. Делать нам нечего. Мать твою!

– Не ругайся, – останавливает Никифора жена. – Человек из Москвы приехал. Может, он дело говорит.

– Знаю я его дело. По бабам шастать…

– Да какие там бабы. Вон у него – кожа да кости.

– Кожа да кости, а сучек-то, небось, идет взадир. Я таких ту знаю. Они работать не могут, а с бабами изгиляться – мастера. Лавеласты!

– Эх, и дурной же ты Никифор! Человек из Москвы приехал. Нас уму разуму учит… Вы не обращайте на него внимания. Говорите. Он у меня в лесу работает. Одичал совсем.

Я смотрю за окно. Там колышется под легким южным ветром густой малинник. Когда ветер усиливается, он слегка нагибает тонкие побеги, и серебряная изнанка узорчатых листьев начинает неистово блестеть. Как будто чья-то невидимая рука нежно поглаживает их.

Красноватый вечерний свет уже струится по кронам яблонь. Темно-зеленая смородина осыпана черными бусинами ягод. А мне почему-то делается тоскливо. Я слышу, как где-то в конце нашей улицы воет собака местного ветеринара, и не понимаю толком, отчего мне стало так грустно. От слов дяди Саши, или от воя этой собаки? Мне хочется встать и уйти с веранды в сад. Пройти вдоль кустов смородины к реке и забыться там над вечным простором…

На следующий день дядя Саша вернулся с рыбалки с прекрасным уловом. В то уро ему явно сопутствовала удача. Он принес сома на восемь килограммов и двух широких как лопаты лещей. Не без гордости кинул всё это на кухонный стол и стал ждать комплиментов. От моей жены они последовали незамедлительно, меня же немного смутило то обстоятельство, что дядя Саша не стал рассказывать, как и где он всё это поймал. Зато жена уловом дяди Саши была очень довольна. Она сварила из пойманной рыбы уху, нажарила целую сковороду лещей и уже собралась позвать к столу соседей, когда дядя Саша пространно намекнул, что этого делать не нужно.

– Почему? – удивилась моя жена.

– Это… желание рыбака. Я вас хочу угостить, а не соседей.

Уху мы ели на веранде. Запах от ухи был божественный. Сомятина оказалась на удивление жирной и вкусной.

И всё было бы хорошо, если бы в конце вечера к нам на веранду с грозным видом не ворвался Коля Волгарь, потомственный рыбак, и с порога не закричал:

– Откуда рыба?

– А что случилось? – испуганно переспросила жена.

– У меня садок срезали. Поймаю – убью! – пояснил Коля Волгарь.

– Это… дядя Саша наловил, – неуверенно пролепетал я.

– Я нарыбачил сегодня утром, – подтвердил мои слова невозмутимый дядя Саша.

– Сомятина есть? – громко спросил Коля Волгарь.

– Нет, – нашелся дядя Саша, – только налимы. Но крупные.

– А-а-а. Да налимы крупные… только, – бледнея, пролепетала моя жена.

– Всё равно, поймаю – убью! – пообещал Коля Волгарь, уходя. И по тому, как он хлопнул дверью, мы поняли, что он обо всем догадался.

Уж чего-чего, а поросят держать они не собирались. Хотели выглядеть интеллигентными и свободными, как птицы. Ели вареную картошку с рыбными консервами, макароны, жареные на подсолнечном масле, овсяную кашу с изюмом. Анастасия Павловна научилась готовить пирожки с грибами, какие-то сдобные пышки и кренделя. Подозрительно скоро пополнела в талии, стала много спать и так же много есть сладкого. А Николай Алексеевич, её молодой муж, всё чаще и все увереннее стал говорить о пользе капустных салатов, о свежих фруктах и овощах. Он уверял, что обожает постную пищу, но в его представлении она почему-то ассоциировалась с наличием разных экзотических продуктов, что было не совсем уместно в вятской глуши.

Потом он как бы очень кстати вспомнил о «хренотере» с томатами, о печёных яблоках и пареной репе. Анастасия Павловна слушала его и молчала. Ему показалось, что она не до конца понимает то, о чем идет речь, поэтому он повторил:

– В наших условиях, Настя, «хренотер» может заменить всё. Потому что полезнее его ничего на свете нет. А, самое главное, есть его можно с чем угодно. С хлебом, с картошкой, с макаронами. Он возбуждает аппетит, и вообще…