Петр Дмитриев - Гид по «тюряжке легкого режима». Или руководство для тех, кто «сел» по ошибке

Нас четверых с баулами и машками* вывели из карантина и повели в лагерь на распределение по отрядам. Распределение длилось всего секунду. Нас всех поселили во второй отряд – длинный одноэтажный барак, облицованный тошнотно-желтым сайдингом. Меня, Сашу и Макса Микромолекулу определили в первый кубарь*, а алиментщика, которого подняли с нами, – в третий (всего их во втором отряде 4). Кроме нас в кубаре жил еще 31 сиделец, 30 из которых – ДТПшники.

Встретили нас мирно и без эксцессов. Мы разложили матрасы и понемногу стали осваиваться и приспосабливаться к месту, где нам предстояло провести ближайшие годы.

Весь лагерь, как оказалось, состоял (и по сей день состоит) из карантина, двух бараков (первого и второго отрядов), столовой, комнаты длительного свидания (КДС), комнаты краткосрочного свидания (ККС), банно-прачечного комбината (БПК), небольшого футбольного поля, ангара, в котором располагался спортзал, штаба и промки* (Рис.1). По всей территории то тут, то там располагались камеры видеонаблюдения за ЗЭКами. Было много слепых зон на промке, но жилку они охватывали почти целиком.

Дальнейшее подробное хронологическое изложение событий довольно скучно, так как в 90% случаев день в лагере никак не отличался от следующего или предыдущего:

6:00 – Подъем.

7:00—8:00 – Завтрак.

8:00 – Утреннее построение и вывод на работу.

12:00—14:00 – Обед.

17:30 – Дневное построение и съем с работы.

16:00—20:00 – Ужин.

21:00 – Вечернее построение.

22:00 – Отбой.

После подъема и до отбоя прикасаться к спальному месту не разрешалось. Ни прилечь, ни поспать. После отбоя и до подъема наоборот, не разрешалось находиться нигде, кроме шконки* или туалета. Выходные отличались от будних только тем, что подъем и отбой были на час позже.

Чтобы не утомлять вас рутиной, я решил продолжить свой рассказ серией сюжетных ретроспектив.

Статья 82 УИК РФ. Режим в исправительных учреждениях и его основные требования

5. Осужденные, а также помещения, в которых они проживают, могут подвергаться обыску, а вещи осужденных – досмотру. Личный обыск проводится лицами одного пола с осужденными. Обыск жилых помещений при наличии в них осужденных допускается в случаях, не терпящих отлагательства.

Этимология слова Шмон. Происходит предположительно от ивр. «шмоне» – «восемь». В Одесской тюрьме, ещё до революции, в восемь утра в камерах устраивали обыск.И заключенные ассоциировали слово шмоне (восемь) с восьмичасовым обыском.

Вечером на второй день после того, как нас подняли на лагерь, в курилке перед вторым отрядом Вадик отозвал меня в сторону от камер и ушей. Он достал из кармана черной кожанки пачку табака и машинку для закручивания папирос, скрутил гильзу и прикурил «зиппой». Закрываясь от ветра американской армейской кепкой, он сказал: «Завтра Великий Шмон. Если есть запреты, прячь поглубже.» Докурил, многозначительно подмигнул и убежал в спортзал играть в настольный теннис. Тогда я еще не понял, ни какую услугу оказал мне Вадим, ни что такое Великий Шмон, ни чем я заслужил такое доверие, да и запретов у меня еще не было, если не считать мойки*, которую я сделал еще в карантине.

Вадим. Мы познакомились с ним еще тогда, когда меня выводили из карантина в отряд заполнять бумаги и заявления. После того, как я справился с той кипой писанины, меня должны были отвести обратно, но дежурный куда-то отлучился, попросив меня подождать пару минут в курилке. Там-то и сидел Вадик в своей неизменной кожанке с неизменной самокруткой в зубах. Мы разговорились, и оказалось, что он весьма умный и образованный человек (большая редкость в подобных учреждениях, как среди ЗЭКов, так и среди мусоров). Он тоже ДТПшник со сроком ни много ни мало 5 лет. Статья 264, часть 5 УК РФ. На вид ему было около сорока лет. По воле он занимался компьютерными комплектующими, программированием и немножко бизнесом. А так как к моменту нашего знакомства от уже оттрубил три с половиной года из своего срока, то к его уму и эрудиции добавилась доля здорового пофигизма в философской оправе. В общем, побеседовать с ним было полезно и познавательно. Он не захотел говорить о зоне и отвечать на мои вопросы типа: Как оно тут? Сказал только, что все будет хорошо. Слово за слово, и мы уже неожиданно для нас обоих вели оживленный спор об окислительно-восстановительных реакциях в химии. Одним словом, нашли друг друга. Думаю, поэтому он и предупредил тогда еще малознакомого меня о грядущем шмоне.