Семён Ешурин - Плодотворное завещание. Пятикратная… свадьба

– А ещё про Кривой Рог вякнула! – вспомнила Оксана. – Я-то раньше думала, что она про него и не слышала!

– Удивительно не то, – прокомментировал Фёдор, – что Даша слышала про этот крупнейший центр чёрной металлургии, а то, что про него слышала ты!

– Не тупая! – самоуверенно заявила Оксана и тут же поставила это высказывание под сомнение. – К тому же наша Запорожская область граничит с ихней Криворожской.

– С какой?! – одновременно воскликнули её свекровь и свёкор.

– Ну, с этой, как там её, … с Днепропетровской!

– А на счёт того, что «нету пая», ты ошиблась! – заметил Фёдор. – Он у тебя, к сожалению, есть!

– Чего?! – опешила обладательница пая.

– Нашёл с кем юморить! – усмехнулась Ирина Степановна. – Ксюшенька, не обращай внимания.

– Да нУ его! … А чтО она там говорила про «всё своё»? А дальше что-то по-японски.

Иван Павлович предположил:

– Похоже, Дарья намекнула на пословицу «Всё своё ношу с собой». Тем более, она добавила «как говорится». Федя, проверь.

Сын проверил по компьютеру и подтвердил:

– Точно! «Омнеа меа мекум порто». Только это не японский, а всего лишь латынь.

– А чтО Дашка намекала про твоё время?! – заревновала Оксана. – Из какой оно Мани?

Все засмеялись, а Фёдор пояснил:

– «Тайм из мани» – первый закон бизнеса. Переводится: «Время – деньги!»

– Опять латынь?

– Английский, но для тебя это неважно.

Иван Павлович предложил:

– Может, заодно, проверишь архитектора Московского вокзала?

Сын проверил:

– Тон Константин Андреевич, что и требовалось отыскать. А про то, что он купил в булочной ничего не сказано.

– Тупой! – воскликнула Оксана. – Она же пошутила!

– Ну, знаешь! – обиделся муж. – Я у тебя «тупой», зато ты «не тупая»!

– Успокойся! – усмехнулась Ирина Степановна. – На Ксюшу грех обижаться!

Её сын неожиданно быстро успокоился и деловито спросил:

– У нас ведь звукоизоляция хорошая?

– Соседи не жаловались.

– А Володька?!

Иван Павлович догадался:

– Не бойся. Он не услышит этот разговор и не узнает про резкое поумнение Даши, … если кто-нибудь из присутствующих не проболтается.

– Это не в ваших интересах, дорогие предки! – воскликнул потомок. – Помнится, мой любимый брат говорил, что если под него полезет умная баба, то он может не устоять. А уж если Володя узнает, что Дашенька стала требуемой умной бабой, то наверняка полезет на неё. И уж тут можно гарантировать, что онА не сможет устоять. А теперь скажите: вам очень нужна в доме брюхатая убийца дедушки?

Иван Павлович усмехнулся:

– А что? Это мысль! Одного Пичугина угробила, другого – родит! А может, и не одного!

– Если хочешь простить отцеубийцу, … то есть убийцу твоего отца, – воскликнула Ирина Степановна, – то это твоё дело. Но я – не такая гуманистка!

– Пошутил я! Конечно, мы ничего не скажем Володе, а вот твоя, Федя, говорливая супруга…

– Это я ей сейчас объясню на доступном языке! Пойдём, Ксюшенька, в постельку!

На другой день Владимир совершал утренний моцион – от дома на Малом проспекте Васильевского острова (рядом с седьмой линией) до места работы (ВНИИРА). Всероссийский научно-исследовательский институт радиоаппаратуры находился недалеко от конца проспекта.

Кандидат наук не подозревал, что за этим передвижением наблюдает от своего подъезда через бинокль его старший брат.

Наконец, Малый проспект свернул чуть вправо, и Владимир пропал из виду. Фёдор опустил бинокль и проговорил:

– Остаётся надеяться, что и на дальнейшем отрезке пути ему не встретится Даша!

…Володя ещё издали увидел у обочины такси, а рядом с ним – знакомую фигуру блондинки, стоявшей к нему спиной и читающей какую-то книгу. Учёный подошёл поближе и разглядел читательницу.

– Дашуля, привет! Что читаешь?

– С добрым утром, Володя. Ты, знаю, ценитель интеллектуальных женщин.

– Какое сложное слово сумела выговорить! – рассмеялся младший Пичугин. – Наверно, целый день тренировалась?!

Пока он смеялся, собеседница вручила книгу.

– «Нелинейные дифференциальные уравнения», – прочитал Владимир и захохотал пуще прежнего. – Зачем сразу нелинейные, если ты, дура, ещё в линейных не разобралась?!

Затем вернул книгу:

– Надо было читать ленинскую работу «Материализм и эмпириокритицизм». Звучит солиднее.

– А ты спроси что-нибудь.

– Сложное спрашивать не буду, – усмехнулся кандидат наук. – А то «схлопочешь» от перенапряжения инсульт, как… сама знаешь, кто! Скажи-ка, интеллектуалка ты наша, когда умер дедушка Ленин?