Олег Минкевич: Перезагрузка Карла Петровича. Сборник юмористических произведений

– Я – Смерть! – Её глаза грозно сверкнули. – У меня много дел, мне надо работать. – Она оттолкнула доктора, встала с постели и, прикрываясь больничной простынёй, пошатываясь, направилась к двери.

– Коллеги, что вы стоите? Остановите её, – вскричал первый доктор. Опомнившись, несколько врачей подбежали к пациентке, подхватили её под руки и снова уложили на койку. Бунтарке ввели лошадиную дозу снотворного.

– Я – Смерть… я – Смерть… – засыпая, бормотала Смерть.

– Да… – задумчиво сказал третий доктор. – Мне кажется, физическая травма сказалась на работе мозга. Вы слышите, что она говорит?.. Это настораживает. Да-а… Завтра же, после промывания, покажем её психиатру.

Пробудившись на следующий день, Смерть обнаружила себя лежащей под капельницей в отдельной палате. Вокруг царила обычная больничная обстановка. На дворе похолодало, мелкий дождик стучал за окном, исполняя унылую песню сентября.

Посовещавшись, врачи решили не подвергать больную процедуре промывания, заменив её добрым словом и магнезией.

В полдень, осторожно открыв дверь, с чёрной папкой в руке в палату к Смерти бесшумно зашёл Феодорий Максимович Сквозняковский, больничный психиатр. Это был сухопарый старик, в маленьких очках, с седою вострой бородёнкой и слегка небрежной причёской. Феодорий Максимович шёл к Смерти на цыпочках; прежде чем сделать новый шаг, он старательно выбирал на полу место, на которое, ничем не рискуя, можно было поставить ногу. Он шёл так до самой койки, словно обходя разбросанные на полу канцелярские кнопки. Однако никаких видимых причин для таких манёвров не было, ибо пол был чист и гладок. Приподнявшись с койки, Смерть изумлённым взором смотрела на приближающегося доктора.

Сквозняковский медленно присел на стул возле Смерти, но тут же, вскрикнув, вскочил и стал ощупывать рукою жёсткое сиденье.

– Показалось, – с выдохом проговорил он и, положив руку на сердце, снова сел на стул. Он нелепо хихикнул и, глядя в потолок, стал стучать длинными пальцами по чёрной папке, которую положил на колени.

– Добрый день! – широко улыбаясь, сказал Сквозняковский и лукаво посмотрел на Смерть. – Меня зовут Феодорий Максимович Сквозняковский, я пришёл, чтобы с вами познакомиться…

Смерть подозрительно на него посмотрела.

– Скажите, пожалуйста, а как вас зовут? – спросил Сквозняковский, продолжая стучать пальцами по папке. – У вас ведь есть имя?

Смерть молчала.

– Не хотите говорить? Ну хорошо, понимаю. – Феодорий Максимович подмигнул, усмирил беспокойные пальцы и перешёл на шёпот: – Хочу вам сказать, что я всё уже знаю, мне всё рассказали. Смерть, да? У-у, как это интересно. Не думал, что когда-нибудь встречусь со смертью вот так, здесь. Я думал, что, когда это случится, когда придёт моё время, мне будет страшно, очень страшно, однако вы совсем меня не страшите. Признаюсь, я себя не готовил к такой ситуации, никогда, я думал, всё будет по-другому. – Сквозняковский засмеялся и радостно хлопнул в ладоши. – Кстати, скажите, а скоро? Или ещё поживу? Хотя – нет-нет! – не говорите, ни в коем случае, даже если буду просить, буду умолять, не говорите, не стоит мне этого знать. Просто я в этом году очень часто болею и у меня появились кое-какие опасения… Впрочем, всё вздор, всё пустое. Я думаю, мне надо больше отдыхать, и всё будет в порядке… Праздники, праздники, нам нужны праздники, а до ближайшего праздника ещё около двух месяцев, это очень долго. Человек хиреет без праздников, сминается, как бумага, он будто уходит в болезненный мрак, где киснет, как капуста, большая зелёная капуста… Знаете, каждый год я жду не дождусь дня, когда увижу список праздников на следующий год, и пока я не увижу этого списка, я живу с ощущением, что моей головы нет на моих плечах. Да, именно так. Я просыпаюсь утром, открываю глаза и понимаю, что не ощущаю собственной головы. Главное, я понимаю, что глаза смотрят, значит, сидят внутри, и по логике выходит, что есть голова, но я не ощущаю её на плечах. Если её нет на плечах, получается… получается, она в другом месте… Но где? И лишь только мне стоит взять себя за нос, я понимаю, что она на месте, на своём законном месте. И всё из-за праздников. Если бы я увидел список раньше, такого бы не было… Ну что, так и не скажете и словечка? Упрямица, упрямица… Хорошо, давайте немного поработаем. Видите эту чёрную папочку? В ней лежит кое-что, что поможет нам лучше понять друг друга. Обычно я пользуюсь зелёной папкой, но специально для нашей встречи взял чёрную, потому что слышал, что вам приятен этот цвет. – Сквозняковский медленно открыл папку, достал карточку с изображением двух овец и поднёс её под самый нос Смерти, которая, сокрушённо опустив голову, тощей рукою прикрыла глаза. – Голубушка, что такое? Вы не расстраивайтесь, я только покажу вам несколько карточек, и мы расстанемся хорошими друзьями. Посмотри́те, кто это у нас? Кто? Овечки, две хорошие белые овечки, милые овечки на зелёном лугу. Что сказала одна овечка другой овечке? Ну? Ну? Бе-е-е! Бе-е-е! Ведь это так просто.