Роман Бердов - На перепутье двух веков. Сборник стихотворений

Но палачи нужны, однако, миру,
Хотя работа наша и трудна.
А ну, поэт, схвати в охапку лиру,
Поплачь о палаче его струна!

Эх, зря все ненавидят палача:
Мы очень скромный, в сущности, народ.
Не прём рубить по-глупому, с плеча,
Совсем не злые, а – наоборот.
Мы душу вкладываем в наше ремесло.
Свою работу честно выполняем.
Тебе, приятель, просто повезло:
Мы своего клиента уважаем.

Не какой-то я там дилетант:
У меня к работе этой талант.
Гильотины – это всё ерунда,
А палач – специалист. Это да.

Он пациента словом ласковым согреет,
Весь инструмент как следует протрёт.
Он покривить душою не посмеет
И не спеша пытать тебя начнёт.

О да, приходится мне узников пытать.
И тут, приятель, не до альтруизма.
Есть шанс своё искусство показать:
Высокий класс профессионализма.
Все инструменты строго по местам,
Привяжешь пациента к спинкам койки.
Ну, а они харкают в рожу нам!
И говорят порой, что мы жестоки.

А намыливать тугую петлю
Я, признаться, и сам не терплю.
И порой жалею, что короли
Не в тугой петле покой обрели.

Не благодарна, брат, у нас работа:
Ни почестей тебе, ни похвалы.
Глазам толпы доступен с эшафота,
И никуда не деться от хулы».

Палач наш, чуть не плача, говорит:
«Нет справедливости, и жизнь как страшный сон!
Почти всегда бывает знаменит,
Не кто казнил, а тот лишь, кто казнён!
Всю жизнь со смертью я плечом к плечу,
Хоть сам на плаху падай головой.
Существованье жалкое влачу
И из запоя вновь иду в запой!»

И, когда он во хмелю засыпал,
Всё равно сквозь пьяный сон бормотал:
«Будет боль нестерпима – поплачь».
«Спи спокойно, мой милый палач.

Я все пытки твои без наркоза,
Как награду, спокойно приму.
Дай мне яда смертельную дозу
И терзать мою плоть ни к чему».

Так пили однажды палач и кандальный,
Сидели, по-братски обнявшись, вдвоём.
Конец той истории, в общем, фатальный,
Но узник в тот вечер не думал о том.

11.08.1998г.

Шум и толчея перрона.
Холод. Утренний туман.
Свет плацкартного вагона.
Чая крепкого стакан.
За окошком пролетают
Фонари. Как много их!
В путь неблизкий провожают
Люди близких и родных.

На земле нет лучше места,
Чем родная сторона.
Там, где ждёт тебя невеста
Или верная жена.
Скорый поезд мчится, мчится,
И меня уносит вдаль.
Память вновь ко мне стучится —
Прошлого немножко жаль.

Там картишки взяли в руки,
Здесь – приёмник для души.
Куртки, пиджаки и брюки
Обсуждают торгаши.
Кто постели покупает,
Кто-то рвётся в туалет,
Кто в одежде засыпает:
Денег на постели нет.
Кто печалится устало —
Прошлого растаял след.
Рельсы вдаль бегут по шпалам,
И в вагоне гасят свет.

29.08.1998г.

Зачем покинул отчий дом?
Зачем опять куда-то еду?
Зачем я мчу по белу свету,
Вздыхая в тамбуре пустом?
В вагоне нет свободных мест.
И так вся жизнь летит по кругу.
И, словно преданному другу,
Мне руку тянет машинист.

А скорый поезд всё летит,
И все уснули до рассвета,
Лишь проводник седой смолит.
За сигаретой, сигарета.
А скорый поезд мчится вдаль,
Вперёд летит неумолимо.
Так пролетают годы мимо —
Лишь на душе тоска, печаль.

Давно он дома не бывал,
Ведь отчий дом всегда милее.
Но стук колёс теперь роднее,
И скорый поезд домом стал.
Так непривычна тишина,
Тепло домашнего уюта.
За сотни вёрст, вдали отсюда
Там где-то дети и жена.

Но скорый поезд всё летит.
Всё дальше, дальше край родимый.
И проводник, судьбой гонимый,
В вагоне курит и грустит.
А скорый поезд день за днём
Всегда спешит, куда-то мчится —
И проводник, и проводница
Вновь покидают отчий дом.

Мелькают сёла, города.
Он повидал уж их немало.
И начинается с вокзала
Нормальный город завсегда.
Коль городишко небольшой,
То и вокзал обычно скромный,
Зато красивый и огромный,
Коль город – центр областной.

А скорый поезд всё стучит,
Всё в города летит большие.
Но сердцу все они – чужие,
И сердце стонет и болит.
А скорый поезд всё равно
Летит и ходу не сбавляет,
Лишь проводник с тоской взирает
В полуоткрытое окно.