Алексей Смирнов - ПРАВОЕ ПОЛУШАРИЕ

Яйтер толкнул нападавшего в грудь:

– Осади, зашибу!

Тот качнулся, однако не внял и с ненавистью уставился на соперника.

– Баклан, придурок лагерный, падло! На кого ты тянешь? Наседка, петух…

Яйтер шагнул вперед, оттолкнул Зейду, сграбастал в лапищу лицо крепыша, подержал и вторично толкнул; тот выпустил подругу и впечатал кулак в широкий, плоский нос. Не давая себе передышки, он прыгнул, обхватил неприятеля руками и ногами, после чего немыслимым карусельным вывертом переместился тому на спину, поймал в зажим и начал яростно двигать нижней частью туловища. Яйтер ответил локтем, наездник выматерился, но удержался на весу.

Оффченко, шатаясь, выбежал на улицу.

– Скорее сюда! - закричал он кому-то в машине, дверцы которой уже отворялись, и лезли наружу бицепсы. - Остановите их!

Куратор плюнул кровавым сгустком.

К ресторану мчались нахмуренные молодчики, одетые неброско: футболки, джинсы, кроссовки. Разбрызгивая лужи, они оторвались от земли, вцепились в седые лохмы, ударили в поясницу. Нападавший, рыча, свалился им в руки.

– Козел! Козел поганый! - Зейда пришла в себя и затопала отечными ногами.

– Не попортите его, - простонал мокрый от крови и дождя Оффченко. Держась за лицо, он вошел в вестибюль. - Это Йохо… Уважаемый человек и вот - хулиганит…

Яйтер, которого рывок увлек вслед за Йохо на пол, выдрался из сведенных судорогой клешней и отошел в сторону.

– Кто это такой? - осведомился он угрюмо.

– Мой ухажер, - взвизгнула Зейда и добавила непечатное слово. - Старая сука! Уже и не стоит толком, а туда же, размножаться!

– Гниль, - пыхтели молодцы, трудясь над поверженным Йохо. Брякнули наручники.

На тротуаре собралась небольшая толпа. Оффченко полез в брюки, достал платок, промокнул ссадины, махнул маленькой книжечкой:

– Проходите! Чего вылупились? Пьяных не видели?

Яйтер почувствовал, что ему уже ничего не хочется - ни Зейды, ни потомства, ни полицейской благотворительности. Кроме одного: оказаться дома, в бездумном одиночестве, да еще хорошо бы завесить черным холсты, потому что картины - те же зеркала, и Яйтер опасался, что полотна напитаются его меланхолией, поблекнут и упадут в цене. Йохо, прижатый коленом, сыпал угрозами и обещаниями вывести всех на чистую воду.

– Уходите отсюда, - велел Оффченко Зейде и Яйтеру. - Давайте, ступайте, тут не на что любоваться, - добавил он обеспокоенно, наблюдая, как Йохо вновь разевает рот, и не зная, каких откровений ждать.

Яйтер, видя нацеленные с пола глаза, не послушался и задержался.

– Увидимся, - деловито пообещал ревнивец. Он сопел, всхрапывал и крутил головой. Один из подручных Оффченко по знаку начальника зажал ему рот, но Йохо высвободился: - Я найду тебя. Я тебя не разочарую.

– Ну его к черту, - Зейда подтолкнула Яйтера к выходу. Тот все оглядывался, болезненно сомневаясь: не забыл ли чего сказать?

Гроза, постанывая, уходила на север и сыпала мелким дождем, как пылью после мощного взрыва. Черный проспект сверкал акварелями. Зейда чему-то посмеивалась - то радостно, то негодующе, и поминутно заглядывала Яйтеру в лицо. Ее толстые каблуки щелкали, подобно копытам тяжеловоза, и Яйтер уныло сравнил себя с мерином, хотя и не помнил ни самого слова, ни его смысла. Воображение лишь рисовало нечто большое, печальное и - бесплодное, как сухая лоза.

– Кыш, - он сказал это не без досады, но вполне миролюбиво, с обреченностью.

Как ни странно, Дитер повиновался, отступил в тень и выжидающе замер.

– Что-то они нынче послушные, - проворчал Яйтер, шаря ключом в замочной скважине.

– Дитер - хороший, - пророкотала Зейда, привалившаяся к стене.

Яйтер оставил свое занятие.

– Ты тоже так думаешь? - удивился он.

– Да вот же он маячит, такой сладкий - как же его не любить? - Зейда сняла туфлю, которой успела зачерпнуть воды в какой-то луже, и стала вытряхивать.

Яйтер поискал в толпе, выбрал Сюзанну, ткнул в ее сторону пальцем и спросил:

– А это кто?

– Сюзанна, - пожала плечами Зейда. - Плакса. Все время в слезах.

– Да, не врешь, - Яйтер был искренне обрадован. И в самом деле нашлась живая душа, с которой он мог безбоязненно обсуждать ненастоящих. Он отомкнул замок: - Заходи. Не разувайся, - позволил он Зейде, хотя та и не думала разуваться.

Дверь захлопнулась, и сквозь нее строем потянулись незваные гости: старцы, подростки, женщины и мужчины; итальянцы, болгары, немцы и русские, восковые китайцы и пепельные негры; брюнеты и блондины, почти уравнявшиеся в цветах; многие - со страдальческими лицами, кое-кто - с домашними животными: притихшими овчарками, болонками на руках; крались кошки, порхали прозрачные канарейки и скворцы. Новорожденные мяукали и шли своим ходом. Они плохо держали головы, и те все время падали то на одно, то на другое плечо. Яйтер зажег в прихожей свет, так что шествующие моментально поблекли.