Иосиф Телушкин - Еврейский юмор

В ортодоксальной среде неженатый мужчина, которому уже под тридцать, подвергается нарастающему общественному порицанию и давлению. Один знакомый раввин не был женат до тридцати одного года и поддался только после длительного ухаживания. На свадьбе он поведал следующую историю.

На заре становления государства Израиль сюда было перевезено по воздуху все еврейское сообщество Йемена. Многие из прибывших эмигрантов заявляли о том, что были необычайно преклонного возраста, некоторые говорили, что им уже сто сорок, сто пятьдесят, а кому-то и сто шестьдесят лет от роду. Им было трудно поверить, и не было никакой возможности как-то подтвердить их заявления, поскольку ни у кого из них не было четких записей о дате рождения.

В один из дней недавно прибывший йеменский еврей зашел в Тель-авивский офис представительства страховой компании и сказал, что хочет приобрести полис о страховании жизни. Агент посмотрел на него и, видя, что тот далеко не молод, спросил:

«Сколько вам лет?»

«Мне семьдесят два года».

«Семьдесят два? Простите, вы уже достаточно преклонного возраста, и мы не можем продать вам полис о страховании жизни».

«Но это же несправедливо! – возмутился гражданин. – На прошлой неделе вы застраховали моего отца».

«Вашего отца? а ему сколько лет?»

«Девяносто пять».

«Быть такого не может».

«Проверьте по своим записям».

агент проверил по записям, и к своему удивлению обнаружил, что на прошлой неделе девяностопятилетний отец этого человека действительно подал заявку на страхование жизни, и, после того, как врач нашел его в прекрасной физической форме, ему был выдан страховой полис. агент вернулся и сказал:

«Вы правы. Мы действительно застраховали вашего отца, застрахуем и вас. Но для этого вам надо будет прийти во вторник, чтобы вас осмотрел наш врач».

«Во вторник я не могу».

«Почему?»

«Мой дедушка женится».

«Ваш дедушка женится?! Простите, а сколько ему лет?»

«Сто семнадцать».

«Сто семнадцать? а почему он решил жениться?»

«Да его родители допекли».

Когда дети женятся, появляется родня со стороны жены/мужа со своей долей едких замечаний, но их вряд ли можно обвинить в чрезмерной озабоченности благополучием своих зятьев/невесток.

Дело было еще в XIX веке. Две семьи из небольшого российского городишка договорились с известной ешивой выдать своих дочерей замуж за двух студентов этого заведения. Два молодых человека отправились в городишко. В пути на их поезд напали казаки и убили одного из них. Когда уцелевший парень добрался до места назначения, то между матерями двух незамужних девиц разразилась страшная баталия. Каждая заявляла, что молодой человек прибыл жениться именно на ее дочери. Сам парень не имел возможности как-то прояснить ситуацию, и вопрос был вынесен на суд местного раввина.

«Парня разрубить пополам, – постановил в конечном итоге раввин – и дать каждой девице по половине».

«Нет, только не это! – сказала мать первой девицы – Не убивайте его. Моя дочь откажется от своих притязаний».

«Что ж, рубите», – сказала мать второй.

Раввин встал и указал на вторую женщину: «Это – теща».

Шутки, касающиеся родственников мужа или жены, как правило, не уступают по своей недружелюбности и жестокости JAP-шуткам и являют собой тот вид безвкусного юмора, который по большей части в этой книге опущен. Но предыдущая история может рассматриваться как исключение благодаря как присущей ей нелепости, так и тому (что более существенно), как остроумно в ней переделана библейская история о мудрости царя Соломона (3-я Царств, 3:16–28).

Две блудницы пришли к царю, чтобы он рассудил достаточно сложную спорную ситуацию. Первая рассказала царю, что несколько дней назад каждая из них родила сына и что прошлой ночью сын другой женщины умер и та тайком подменила своего умершего ребенка ее живым сыном. Когда мать собралась утром покормить своего малыша, то обнаружила, что мертвый ребенок не был ее сыном. Вторая женщина настаивала, что все вымысел и никакой подмены не было.

Соломон попросил принести ему меч и приказал: «Разрубите ребенка напополам, и отдайте каждой по половине».

Одна из женщин взмолилась к царю с просьбой не разрубать ребенка: «Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его».

Другая же женщина сказала: «Рубите, пусть не достанется ни одной, ни другой».

В итоге Соломон признал настоящую мать в сострадательной женщине, как раввин в еврейском анекдоте признал в безжалостной женщине настоящую тещу.