Михаил Жванецкий - Сборник рассказов

Мы уже не говорим о том, что правда второй половины XX века допускает некоторую ложь и называется подлинной.

Мужество же наоборот, протекает скрытно и проявляется в зкстремальных условиях трансляций по телевидению.

Понятие честности толкуется значительно шире: От некоторого надувательства и умолчания, до полного освещения крупного вопроса, но только с одной стороны.

Значительно легче переносится принципиальность – она теперь допускает отстаивание двух позиций одновременно. Поэтому споры стали более интересными, ввиду перемены спорящими своих взглядов во время спора, что делает его трудным для наблюдения, но более коротким и насыщенным. Размашистое чувство включающее в себя безжалостность, беспощадность и жестокость называется добротой.

Форму замкнутого круга приняло глубокое доверие в сочетании с полным контролем.

Человека говорящего «да» подвергают тщательному изучению рентгеноскопией не скрывается ли за этим «нет». Точный ответ дает только анализ мочи, который от него получить трудно, так же как и резолюция «выполнить» может включать в себя самый широкий смысл: От «не смейте выполнять», до «решайте сами».

Под микроскопом хорошо видны взаимовыручка и поддержка, хотя и в очень ослабленном виде.

Приятно отметить, что с ростом городов чувства и понятия потеряли столь отталкивающую в прошлом четкость, легко и непринужденно перетекают из одного в другое, как разные цвета спектра образуют наш теперешний белый свет.

Из мусоропровода рубахи пошли, бритва «механический спутник», брюки габардиновые, макинтош «дружба». Раздобрел народ, соус в канализации находят, в отбросах – рыба фаршированная, а вчера старушка двоих окатила с балкона – химчистка не взяла: сироп. Окончательно народ сдурел: макасины ловятся, 46 размер, никто не берет. Мужчина на физической работе 52 животом об верстак трет, кашне ему не хватает шею замотать, вместо рожи такая сковорода, жена или другая женщина за неделю не перецелует, а вы говорите концентрат в урне. Бабка с магазина прет, крупа сыпется – куча ворон сзади, не обернется, и дети у нее кроты, щеки сзади видны, зады свисают, как черешни.

А бабы есть: только боком в государственное учреждение, только боком. Скомандуют ей: «Пятки вместе, носки врозь» – умрет, а не сомкнет. И дышит, как компрессор, желудок на глаза давит, и грозит им полная неподвижность. Им говорят: «Двигайтесь больше, дамы, вам грозит неподвижность, двигайтесь куда-нибудь». А куда же они пойдут: Два шага вперед – телевизор, два шага назад – туалет, руку протянул мусоропровод, где я все на себя принимаю.

А у меня ж забот, ни одна ж комиссионка макинтош китайский не берет, брюки галифе-диагональ еще по четыре поколения могут сквозь чащу пробираться – в отбросах. Только ходят хозяйки, губы кривят: «Того у меня нет, этого нет». Я говорю: «Встань на мое место под мусоропровод – все будеш иметь».

Директор:Вы у нас молодой специалист?

Мол. Спец.:Да.

Д.:Как дела?

М. С.:Превосходно.

Д.:Как завод?

М. С.:Изумительно.

Д.:Новая техника?

М. С.:Потрясающе.

Д.:Общее дело?

М. С.:Великолепно поставлено.

Д.:Во что превращено предприятие?

М. С.:В образец.

Директор долго смотрит в глаза молодого специалиста. Молодой специалист смотрит в глаза директора.

Д.:По специальности пойдете?

М. С.:Нет, я в многотиражку.

Д.:Прекрасно. Позовите начальника снабжения.

Д.:Как кабель?

Начальник снабжения:Идет, все прекрасно.

Д.:Когда будет?

Н. С.:Та он уже. Та это уже, но..., То, то. Ну, можете докладывать. Уже вот оно, ну, пробьем. Грудью проложим. Он уже наш. Не уложим – так затопчим. Такой сейчас энтузиазм в отделе снабжения: моего зама двое держат.

Директор долго смотрит на начальника снабжения. Тот на директора.

Д.:Где бухгалтер? Бухгалтера ко мне.

Входит бухгалтер.

Д.:Как дела?

Б.:Какие дела? Не могу ни черта понять: кто кем оформлен, не пойму кто я сам.

Д.:Вы у нас недавно? Позовите главного.

Появляется главный бухгалтер.

Д.:Как бухгалтерия?

Г. Б.:Все в порядке.

Д.:А вот товарищ....

Г. Б.:У нас все прекрасно.

Д.:Он говорит, путаница....