Михаил Жванецкий - Сборник рассказов

Это говорю я, глава семьи, жена. Я жена, глава семьи. Мы с мужем прожили долгую красивую жизнь и продолжаем жить долго и красиво. Наша семья – гордость всего района, хотя очень много трудностей выпадало и выпадает на нашу долю, особенно на долю моего мужа. Он уже не может сидеть – только стоит. Я уже не могу стоять – я только лежу. Хотя вам кажется, что мы стоим рядом, но это комбинированная съемка. Меня снимали лежа, над головой смонтировали облака. Получилось вертикально, хотя если присмотреться, сумка заваливается за спину и волосы стоят дыбом. Несмотря на то, что муж немного старше, нас сделали одного возраста: Меня снимали замедленно, а его убыстренно. Мы все сейчас постарели – съемка была 4 года назад. Я уже и вид потеряла и мнение изменила. Тогда говорила: Пьем кофе, едим шоколад. Сейчас говорю, что кофе вреден. Голос мой недавно записывали, а голос мужа 10 лет назад, еще до того, как мы развелись. Публику, которая повалила к нам в гости, снимали на хоккее, поэтому все в зимнем, а мы в летнем. Хохот записывали в зоопарке. Тот толстый, что очень аплодирует, когда я говорю о воспитании, находится в цирке. Сына нам подмонтировали из другой семьи, наш меньше похож на отца, чем этот. Там, где я в начале шучу, а потом хохот – голос не мой, где сначала хохот, а потом я шучу там мой. Хотя руки на коленях не мои – руки мужские, а колени женские тоже не мои – их взяли из передачи «здоровье». Мой младший, где вы его видите, играл на дудочке, а потом вздрогнул и как-то старше стал – это потому, что его доснимали через 8 лет. В конце передачи и лицо не мое. Актрису такую нашли, под Душанбе. Ну и, конечно, квартира не совсем моя. Дверь моя, а остальное дорисовано. Бюджет наш, хотя расходы не наши. И магазин не наш. Его специально выезжали снимать, визу оформляли. Редактор сказал, что даже в нарисованном неважный ассортимент и много народу. Ресторан. Где мы с мужем празднуем серебряную свадьбу, снимали в Японии, поэтому лица за столиками раскосые, а нас снимали здесь и наложили на японцев методом наложения. А трамваи – наши, но в депо, и получаются пустые, а чтобы было движение – вручную катят пейзаж. Восторженные лица и крики «браво», когда мы говорим о своей работе на фабрике, находятся на концерте Рихтера. И он играет не специально для нас, а специально для них. И последнее: Отзывы из разных городов на передачу о нас пишем мы сами, так что не беспокойтесь, ваше мнение нам известно.

Я люблю заснуть и проснуться среди запасов. Весь в продуктах. Хоть какое-то спокойствие на какое-то время. А кто знал, что уксус будет, а исчезнет горчица? Ну кто? Есть у нас в доме хиромантка: Она все о любви талдычит, а когда просишь раскинуть насчет продуктов неверные сведения дает. Мы в одном месте ажиотаж взвинтили: Касторки набрали и валидола. А он есть и есть. А наоборот, исчезли от головной боли тройчатка и пятирчатка, и вот эти противники детей. Только я набрал слабительного, исчезла туалетная бумага. Ну, без нее можно обойтись я как запорного принял – в прекрасном настроении нахожусь. Только салфеткою рот оботрешь и все. Правда и салфетки... Ну скажи, ну кто от салфеток этого ожидал, да? Стали культурно так рты обтирать, носы промакивать и втянулись. А я так скажу: Все начали рты обтирать, а на всех рассчитано не было, только на тонкий слой интеллигенции. Или пятирчатка – у всех сразу как скрутила голова: Видимо все об одном и том подумали.

Но тяжелое это дело – в жизни не догадаешься – что завтра пропадет. Вот ты знал, что в аптеке этих не станет, ну этически не буду повторять, против неожиданных братьев и сестер к существующим? А ручки шариковые они есть.

Как тот фельетонист дурной заладил с 30-го года: «Ваты нет, ваты нет, ваты нет» от жизни отстал. Если б догадывались, что завтра пропадет – все сегодня бы бросились и сегодня бы пропало. А так никто не ожидает, все спокойно прохаживаются, и вдруг кто-то первый вскочил, выскочил, все забегали, родных задергали, а его ни в Москве, ни в Новокузнецке – ибо здесь очень важна одновременность, чтобы не создавать очередей.

Я удивляюсь людям – ходят, щупают кастрюли, не берут. Утюги стоят бери, один есть – второй бери, второй есть третий бери. У меня в доме все по 2, по 4, по 6, по 8. Дверь нельзя открыть – кастрюли на голову падают, мука сыпется, и постное масло отовсюду вытекает. Зато месяц могу автономно просидеть, как в подводной лодке – месяц сижу. Все знаю: Изучение покупательского спроса идет... Да как можно изучить спрос, если спрос сам мечется как угорелый – изучает сбыт. Потому что сбыт о завтрашнем дне не думает, а спрос аж бледный стоит.