Варвара Карбовская - Богатая натура

– А бесталанный ты когда? Опять же когда напьешься! Трезвый ты и изобретать можешь и все! И трезвого тебя все уважают и даже заместитель министра про тебя сказывал… да что заместитель, – сам министр! Дескать, ваш Михаил Сысоев – богатая натура, золотые руки, бриллиантовая голова! Не веришь? Мне вчера директор говорил.

– Ну да? – недоверчиво переспрашивает Сысоев. Марья Николаевна оживляется:

– До того, говорит, богатая натура, что все министерство им гордится. И только, говорит, жалко, что пьет. Все министерство об этом сожалеет.

Сысоев пожимает плечом:

– Скажи пожалуйста, а мне и ни к чему…

– Вот и давайте! – Марья Николаевна поднимает рюмку. – Выпью я с вами, а остальное отдадим Мошкину, и денег ему дадим, и пусть уходит. Верно? Не обижаешься, Мошкин?

– Нет, ия не обижаюсь, – рассудительно говорит Мошкин. – Ия не настолько гордый, чтоб обижаться поп… устякам. Ия пойду.

– И пирожков захвати на закуску, – суетится Марья Николаевна.

Она счастлива. Муж не возражает, не тянется за Мошкиным вон из дома. На его лице проступает то мягкое, милое выражение, какого она йе видала вот уже скоро год.

И наутро она не чует под собой ног от счастья. Столько было переговорено за ночь, и она верит каждому слову, не может не верить. Она готовит завтрак, а сама исподволь наблюдает за мужем: как он бреется, как надевает чистую рубаху.

– Что к обеду сготовить, Миша?

– Соляночку бы.

– А не запоздаешь?

– Раз сказано – значит всё.

Он уходит, а Марья Николаевна принимается за хозяйство, бежит в магазин, идет гулять с Сережей в сквер и рассказывает какой-то незнакомой женщине о том, какой у нее хороший муж и как в министерстве им все гордятся и считают богатой натурой.

Но чем ближе к вечеру, к концу смены, тем меньше у нее остается уверенности, что Михаил сдержит слово. Она уже звонила на завод подружке-табельщице и та сказала:

– Поцапался с Трошиным и обозвал его… по телефону сказать неловко.

И Марья Николаевна уже знает, что значит «поцапался». И она уже тоже «обзывает» мысленно и художника, которого в их местности давно и след простыл, и директора, и Трошина. Ругает она и Михаила. Ругает, мучается и все-таки любит и ждет, ждет…