Варвара Карбовская: В конечном итоге...

– Скажу – спасибо! Других-то слов от волненья и не подберешь, – советовалась она со своим Гришей.

А тот, сдвинув очки на лоб, говорил:

– Нет, надо подобрать чего-нибудь поинтереснее.

Она думала – чтобы такое поинтереснее, и снова представляла себе все с самого начала, как директор вызвал председателя завкома и сказал…

В то утро директор действительно вызвал к себе председателя завкома и сказал:

– Руководитель должен знать своих людей. И не формально по фамилии и в лицо, дескать: Иванов – молодой блондин, а Петров – рябоватый с усами. Нет, этого на сегодняшний день мало! Надо глубоко проникать в сущность, знать, чем дышит масса! А ты знаешь? Нет, не знаешь.

Директор пронзительно поглядел в глаза предзавкома и добавил:

– Так-то, друг-сундук.

Он имел обыкновение после строгого разговора добавлять, чтобы смягчить строгость: друг-сундук, друг ситный, горе луковое, счастье морковное, мерси – поди курам замеси, или еще что-нибудь в этом роде. По-видимому, он брал пример с кого-то, кто был выше его по должности и у кого это получалось добродушно, просто и забавно. Лично у него забавно не получалось. Поэтому предзавкома улыбнулся формальной улыбкой и сказал:

– Я знаю людей постольку-поскольку. Конечно, одному всю массу не охватить, но во всяком случае…

Такая фраза ни к чему не обязывала, но она все-таки заполняла паузу.

– Люди должны чувствовать на себе повседневное внимание, – продолжал директор, листая блокнот. – И не казенное, не бюрократическое, лишь бы выполнить указание о проявлении внимания, а… – Он остановился, пробежал глазами какую-то запись и сказал: – А че-ло-ве-ческое! Понятно, друг ситный?

– Безусловно, понятно, – подтвердил предзавкома. – Тем более что в этом направлении имеются соответствующие указания о проявлении внимания.

Выходя из кабинета директора, он мысленно сформулировал поставленную перед ним задачу:

«Первое– выявить через отдел кадров тех, кто работает на заводе в течение двадцати пяти лет. Второе – составить список. Третье – выделить средства на приобретение подарков на сумму, не превышающую…»

Он не успел додумать, как на него налетела заведующая детским садом, женщина, похожая и голосом и внешним видом на крупного пожилого мужчину в защитного цвета непромокаемом плаще. Она долго и зычно попрекала председателя отсутствием в детском саду пианино и неисправностью канализации.

Кое-как, наобещав с три короба, он отделался от нее и тут увидел на стене котельной афишу. Заводской художник не поскупился на краски, распестрив фамилии артистов одного театра, в который почему-то перестала ходить публика. Выступление артистов в клубе было назначено на завтра. Председателю завкома нужно было обеспечить полный сбор, а также затвердить на зубок имя-отчество народного и троих заслуженных. Остальных, рядовых, можно было не запоминать, но и с четырьмя возни не оберешься, поскольку некоторые фамилии были трудные, а одно отчество вроде Навуходоносорович… И еще была куча всяких дел с отпусками, путевками и так далее, а тут навалились эти юбиляры…

На бегу он поймал члена завкома Волконскую и попробовал перепоручить ей юбиляров. Волконская смерила его взглядом с головы до ног:

– Смешно. Это – по быту, а я – по культуре. Я к быту никакого отношения не имею.

Тогда он вызвал к себе члена завкома Запятульского.

– Я же по быту, а это по производству, разница! – воскликнул Запятульский, но, махнув рукой, согласился: – Пейте мою кровь, не первый раз, я уже привык.

Он-то и позвонил в шлифовальный цех и срочно потребовал сведения о лицах, проработавших двадцать пять лет на заводе: фамилия, должность, процент выполнения плана. И он даже веско произнес:

– Мы решили широко отметить юбилей!

И вот именно после этого звонка начальник цеха, донельзя обрадованный за трудолюбивую и скромную тетю Фису, и побежал поздравлять ее.

Наступил день, когда в цехах был вывешен приказ за подписью директора:

«В связи с тем, что такие-то и такие-то проработали на заводе 25 лет, отметить их хорошую работу, выразить благодарность и премировать ценными подарками».

Кому приказывалось выражать благодарность юбилярам, в приказе уточнено не было. В алфавитном порядке бригадир Седых А. П. стояла под шестым номером. Экземпляры приказа, одни четкие, другие едва разборчивые, были расклеены по всему заводу.

Анфиса Петровна чувствовала себя в этот день центром заводской жизни. Многие подходили к ней, крепко пожимали руку, поздравляли. Кое-кто говорил: