Александр Масалов: Журналюги и журналюшки

Один журналист ухаживал за коллегой — еврейкой по национальности.

Ухаживал долго, добился взаимности, но не женился.

Его спросили:

— Витя, а что ты Машку кинул? Из вас такая классная пара могла получиться!..

— Да понимаешь, я из деревни…Хронологию у нас определяют примерно так: «Это было в том году, когда, помнишь, самолет на кукурузном поле разбился…». Мне не хочется, чтобы на родине говорили: «Это было в том году, когда Витька в дом еврейку привел!..».

Редактор вызвал корреспондента:

— Поезжай в рыбколхоз такой-то…

— Зачем? — искренне удивился корреспондент. — Мы там рыбу уже брали!..

— Блин! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ!.. Я тебя что, за рыбой туда посылаю?! Корреспонденцию напиши о трудовых достижениях!

Журналист захотел написать репортаж о путине. Уговорил рыбаков небольшого сейнера взять с собой.

К слову сказать: все происходило в Черном море, близ Керченского полуострова.

Первые полчаса журналист наслаждался плаванием.

С огромным интересом смотрел как судно прошло пограничный контроль.

Побывал в трюме, в машинном отделении…

А еще через полчаса корреспондента начало мутить.

Береговой линии к тому времени уже не было видно — вода со всех сторон, кругом вода…

В течение часа он выблевал все, что было в желудке, но лучше не стало.

Тогда журналист на сгибающихся ногах подошел к капитану и потребовал:

— Поворачивай обратно!

— Не могу, — сказал капитан. — Мы уже пограничный контроль прошли.

— Поворачивай, я умираю!

— Да ты потерпи немного, — сказал капитан. — Еще час-два — и твой вестибулярный аппарат адаптируется к качке…

Тут журналист представил, что ему предстоит испытать в ближайшие сутки, и словно сбесился.

Он матерился.

Он грозил обкомом партии.

Он утверждал, будто репортаж о путине ему надо срочно, прямо сейчас, отдать в газету.

Он даже прорвался в рубку и попытался самостоятельно взять управление сейнером в свои руки.

Долго его не могли оторвать от штурвала…

Пришлось связаться по рации с другими судами.

Выяснилось, что какой-то сейнер возвращается из плаванья в порт.

На этом судне журналиста и доставили на берег.

Он произвел такое впечатление, что капитан года три матерился, увидев любую газету…

Корреспондент позвонил куда-то в область.

Поинтересовался плановыми показателями. Записал фамилии и номера бригад.

В конце беседы спросил:

— А какая у вас погода?

— Нормальная, — был ответ. — Тучи в принципе есть, но дождя нет…

— Очень хорошо. Спасибо за интервью…

После чего придвинул к себе пишущую машинку и принялся бойко отстукивать репортаж, начинающийся так:

«Тучи плыли низко, но дождя не роняли. Я стою с бригадиром (таким-то) на краю поля и всматриваюсь в колышащееся от малейшего дуновения ветра пшеничное море, взращенное умелыми руками колхозников…»

Профессионал, что и говорить…

На пуск новой садковой линии приехала комиссия из главка.

Объект приняли без единого замечания и направились в столовую.

Там был накрыт роскошный стол.

Изюминка угощения — роскошная запеченная рыба. Из расчета — одна штука на двоих.

Гости начали есть и пить.

Корреспондент отраслевой многотиражки съел тарелку супа, жаркое с картофельным пюре и принялся уничтожать колбасу, сыр, помидоры и огурцы.

Сидящий напротив него заместитель председателя приемной комиссии поинтересовался:

— А почему ты рыбу не ешь?

— Да знаете, я рыбу как-то не очень люблю…

— Почему?

— Костей много… Да и вообще…

— Надо же, — хмыкнул зам. — Работает в рыбной газете, а рыбу не любит… Давай так: я возьму себе голову, а ты — все остальное.

Корреспондент поморщился, но решил попробовать.

О, это была не рыба! Это было чудо!..

Пяти или шести килограммового сазана запекли не в духовке, а в самой настоящей печи.

Через каждый сантиметр на рыбине были глубокие — аж до хребта — насечки, и в эти насечки втерты какие-то специи на основе томат-пасты.

Мясо у рыбы — нежное-пренежное, красноватое, пряное, пахнущее дымом…

В общем, он и сам не заметил, как от здоровенного сазана остался один хребет.

— А говорил — рыбу не любишь, — усмехнулся сосед по столу.

После трапезы в столовой гостей пригласили на продолжение банкета.

Корреспондент отказался — он хотел побродить по местным книжным магазинам.

Но едва он переступил порог первого, почувствовал себя нехорошо…