Мануил Семенов - Хлеб сатирика

— Ведь у вас строение уже возведено?

— Да, возведено! — со вздохом отвечал дядя Вася.

— Участок освоен?

— Освоен.

— Зачем же вы вступаете в кооператив?

— Мне нужен коллектив. Терпеть не могу индивидуалистов.

— Но ведь до сих пор вы жили без коллектива? Даже, говорят, высказывались в пользу индивидуальной собственности: «Свой угол», «Хочешь живи, хочешь нет, — никто слова не скажет…» Ведь высказывались?

— Было такое дело. Заблуждался. Сознание отставало.

Но эти ответы не очень убедили членов правления: они опасались какого-нибудь подвоха со стороны дяди Васи.

Дачу дяди Васи осматривали и оценивали целый день. Брали пробу цемента из фундамента, ковыряли стены, исследовали крышу. Один член правления залез даже зачем-то под пол, а председатель ревкомиссии взобрался на самую высокую сосну и оглядел окрестности.

Но ничего подозрительного они не обнаружили.

Наконец настал торжественный день. Дядю Васю приняли почти единогласно, при одном воздержавшемся.

— Поздравляю вас, Василий Дмитриевич! — сказал председатель. — Сегодня вы влились в дружные ряды членов дачного кооператива «Трепетная лань». Отныне и на протяжении каждого дачного сезона вы будете чувствовать твердый локоть вашего товарища — члена кооператива. Кстати, — продолжал он уже будничным тоном, — вы, вероятно, уже знаете, что выход из кооператива, добровольный или вынужденный, влечет за собой утрату всей недвижимой собственности, но при условии получения определенной компенсации…

— Да, знаю, что влечет! — бодро ответил дядя Вася. — Поэтому прошу правление обсудить мое второе заявление.

И протянул председателю новую бумагу.

Председатель молча прочел ее и отдал заместителю, заместитель — секретарю. Секретарь пробежал бумагу глазами и произнес:

— Гражданин Малемин В.Д. просит исключить его из членов дачного кооператива «Трепетная лань».

В комнате стало слышно, как капает вода из рукомойника. Потом из угла раздался чей-то голос:

— Мотивы?

— Да, — пришел в себя председатель, — вы уж, дорогой Василий Дмитриевич, потрудитесь изложить мотивы. Исключение из кооператива бывает обычно связано с каким-нибудь правонарушением. У вас же таких нарушений, как мне известно, не наблюдалось…

— Это — величайшее заблуждение! Перед вами закоренелый нарушитель!

По комнате пронесся легкий шумок.

— Я умышленно отклонился от первоначального проекта дачи, утвержденного райстройархконтролем. Моя супруга вырубила все березки…

— Позвольте, — перебил председатель, — но в отношении подлеска существует определенная установка, разрешающая…

— Да что там подлесок! Я готов был вырубить все сосны, окажись только у меня в руках приличный топор! Но вы великолепно знаете, какие топоры продают в хозмагах… Я не провел необходимых мероприятий по борьбе с непарным шелкопрядом. У меня просрочены платежи. Мой сын ходит, весь увешанный рогатками, моя дочь рвет лекарственные растения и скармливает их соседским кроликам. И вообще я индивидуалист от рождения. Если узнаю, что где-нибудь поблизости есть кооператив вроде вашего, всю ночь не сомкну глаз.

Атмосфера в комнате накалилась. Оскорбленные в лучших своих чувствах члены правления уже смотрели на дядю Васю с неприязнью и отвращением.

— Какие будут предложения? — спросил председатель.

— Судить его! — раздался тот же голос из угла. — Судить и потом взять на поруки. Но из кооператива не выпускать, пусть побарахтается вместе с нами!

— Исключить! — перебили его сразу несколько человек.

— Ставлю вопрос на голосование, — сказал председатель.

Дядю Васю исключили так же почти единогласно, при одном воздержавшемся. Воздержался все тот же председатель ревкомиссии, который лазил на сосну. Оказывается, это он сидел в углу.

— Таким образом, — торжественно объявил председатель, — вы, Василий Дмитриевич, можете считать себя свободным от всех обязательств, связанных с пребыванием в кооперативе «Трепетная лань». Финансовые расчеты будут произведены бухгалтерией кооператива, согласно уставу и балансовой стоимости принадлежавшей вам недвижимости.

Так завершилась дачная эпопея, получившая с легкой руки тети Лены наименование «эресь».

Теперь Малемины снова снимают чердак у малаховской молочницы и очень довольны.

В сущности говоря, никто ни разу толком не объяснил Вовке, что такое лень. Это маленькое и такое ласковое слово очень нравилось ему. Казалось, лень — это пушистый лесной зверек с очень симпатичной мордочкой и крохотными блестящими глазами или маленькая золотистая рыбка, которая то возится в речной тине, то, подплыв к берегу, греется на солнышке. Эти мысленные построения Вовки покоились не на фактах, а являлись плодом воображения. Но как бы там ни было, Вовка уверенно прокладывал путь к истине, как вдруг все его представления рассыпались, словно карточный домик.