Чжан Тянь-и: Записки из мира духов

Во время приема Лу Юэ-лао сидел за чайным столиком и беседовал с Жао Санем. На столе были чай, папиросы, спички.

Неожиданно Лу Юэ-лао нажал кнопку звонка. Вошел лакей.

— Пить,— приказал он.

Лакей обеими руками поднес чашку к его рту.

Через некоторое время вызов повторился.

— Стряхни с рукава пепел!

Вскоре Лу Юэ-лао поднялся. Перед ним снова расстелили ковер. Гости проводили крупного государственного деятеля до ворот, и пятнадцать машин, напоминая своим видом сколопендру, тронулись с места.

Когда гости разошлись, я поинтересовался, в чем смысл подметания полов. Оказывается, этот акт выражает простоту и демократизм Лу Юэ-лао. Согласится ли богач подметать пол? Но в основе политики района лежат идеи простолюдинов, и, следовательно, богачи должны быть просты и демократичны. Ритуал соблюдается на каждом крупном приеме.

— А ковер?

— Ковер? Хочешь в обществе иметь вес, поддерживай связь с простолюдинами. Я связан с Лу. Каждый встречает своего простолюдина точно так же. Это домашний ковер... Его держат даже в доме Генерального Президента.

Вечером г-н Сяо отправился с крошкой смотреть звуковой фильм.

— Сегодня мы поедем обедать к Жао Саню, а потом отправимся в любопытнейшее местечко,— сказал г-н Сяо.

— Куда именно?

— Не задавай лишних вопросов. Не пожалеешь.

Он заглянул в газету и вдруг вскочил как ужаленный.

— Ба! Да ведь сегодня с утра гражданская панихида по профессору Вэню!

— А это кто?

— Почтенный профессор Вэнь — ученый с мировым именем. Его называли всемогущим. Он написал уйму книг по самым разным отраслям знаний. Я не знаю ученых крупнее его.

После такой рекомендации мне страшно захотелось побывать на панихиде.

Г-н Сяо заверил меня, что это легко устроить.

— Нет, ты только подумай,— сокрушался он,— забыть о панихиде! — И он в сердцах хлопнул себя по лбу.— Поехали!

Машина была подана незамедлительно.

В актовом зале городского университета собралось около 300 тысяч духов, в том числе Генеральный Президент и все три простолюдина.

Маститые ученые, простолюдины и Генеральный Президент произносили на редкость однообразные и шаблонные речи о славе и величии профессора Вэня.

Пожалуй, на общем фоне выгодно выделялся доклад, посвященный жизни и деятельности покойного. Профессор Вэнь был поразительным эрудитом, ибо прадед его представлял верхушку верхов общества. В детстве будущая знаменитость получила разностороннее образование, равное нынешнему университетскому. В двенадцатилетнем возрасте Вэнь написал докторскую диссертацию, одобренную покойным великим вождем простолюдинов Дун Хаем и принесшую ему искомую степень. До самой смерти Вэнь был профессором городского университета. Наиболее известными считаются десять его трудов:

1. От абсолютизма к теории относительности.

2. Подлинный смысл политики простолюдинов.

3. Учение о физиогномии Маи.

4. Начальное пособие по баскетболу.

5. Компендиум по кулинарии.

6. Общий очерк философии.

7. Ночная песнь пустыни (сборник стихов).

8. Критическое исследование восьмидесятиглавого любовного романа «Лавка пудры и помады» [4] Роман конца XVIII века. Автор неизвестен. Первое издание относится к 1797 году. .

9. Способы лечения заболеваний кожи.

10. Рассуждение об «Абсолюте».

Было распродано свыше пятидесяти тысяч экземпляров его книг, особенно третьей, восьмой и десятой.

К одиннадцати часам панихида закончилась. Я почувствовал голод и стал торопить Чжун-но.

— Куда ты торопишься?

— Я голоден.

Г-н Сяо предостерегающе поднял руку и приказал мне замолчать. В машине он объяснил:

— Хорошо, что тебя никто не слышал. Ты был на грани катастрофы.

— Не понимаю.

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы добропорядочный верхнеярусник обедал в одиннадцать часов? Любой посторонний вправе сделать вывод, что ты не привык к обычаям верхов; тобой заинтересуется полиция и сыщики: не самозванец ли ты из нижнего яруса? Я уж не говорю об этической стороне вопроса. Ты живешь в моем доме, и могут заподозрить, будто я не накормил тебя досыта утром. В следующий раз...

Шофер на мгновение повернулся к нам, и мой приятель замолчал, боясь, что тот его услышит.

На обеде у Жао Саня, кроме нас, была возлюбленная г-на Сяо, а также Сыма Си-ду со своей возлюбленной.

После обеда Жао Сань предложил, не мешкая, трогаться в путь.

— Но куда же, в конце концов? — допытывался я.