Петер Карваш: Юморески и другие пустячки

Через двадцать четыре часа в замке загромыхал ключ. Вошел полицейский, старый знакомый по позапрошлой ночи; в коридоре стояла перепуганная пани Брандштеттерова.

— Господи Иисусе Христе, пан В.,— заломила она руки,— как вы сюда попали?..

— Вы меня уже узнаете? — спросил мой приятель.

— Да как же! — воскликнула пани Брандштеттерова.— Как же мне вас не узнать? Хоть и вид у вас...

— А позавчера ночью? — спросил ошеломленный Модест Владивой.

Пани Брандштеттерова не поняла. Мой приятель обратился к полицейскому:

— Вот видите! — с горечью сказал он, указывая пальцем на свою домохозяйку.— И на основании свидетельства этой особы вы привели меня сюда!

— Я? Нет,— тут же отперся полицейский,— это был мой коллега. Я позавчера ночью спал. Я дежурил в ночь на сегодня, как раз заканчиваю. Пойдемте, пан В.

— Я не В.,— строптиво выкрикнул В.— Моя фамилия Штвртецкий!

— А вы шутник,— улыбнулся полицейский.— У нас ведь есть ваше удостоверение личности.

Знакомый поручик еще издали приветствовал моего приятеля улыбкой. Он пожал ему руку и рассмеялся.

— Ничего страшного, пан В. Это случается и в самых лучших семействах. Я слышал, вы праздновали годовщину своего выпуска. Жаль, что меня здесь не было, когда вас привели, я бы тихо-мирно отправил вас домой. Ведь мы знакомы, не так ли? Мой брат работает у вас в бухгалтерии. Галузицкий, знаете такого? Мы как-то встречались с вами на даче.

— Но я не работаю в бухгалтерии,— сказал мой приятель В.— Я, видите ли, работаю с перфорационными вычислительными машинами. А годовщину выпуска мы будем праздновать только через два года, я окончил техникум восемнадцать лет назад.

— Ну, ничего, ничего,— сердечно смеялся поручик.— Душ, крепкий кофе — и все будет в порядке.

О том, что было дальше, мой приятельМодест Владивой В. мне не рассказывал. Когда он умолк, неуверенный и взволнованный, и стал ждать моей реакции, я кашлянул и сказал на это вот что:

— Любопытная история. Но почему ты рассказываешь ее именно мне? Сам понимаешь, мне, биофизику, эта история ничего не говорит. Тебе лучше бы рассказать ее какому-нибудь писателю, может, он бы сделал из нее рассказ. Правда, это нелепое имя пришлось бы изменить — невозможно себе представить, чтобы героя рассказа звали Модест Владивой В. И еще пришлось бы придумать какую-то развязку. Да, прежде всего развязку, которая бы все объяснила.

И я вернулся к себе в лабораторию.

— Прошу вас, садитесь.

— Я чрезвычайно вам признателен за то, что у вас нашлась для меня минуточка времени.

— К сожалению, это действительно всего лишь минуточка. Дело в том, что в одиннадцать у меня важное совещание.

— Конечно, конечно. Я понимаю.

— Ну вот... Значит... Гм... Как бы вам сказать...

— Только, прошу вас, без церемоний. Повторяю, каждое ваше слово для меня все равно что Священное писание.

— А вот это вы зря. Я ведь могу высказать вам только свою личную точку зрения. Вам следовало бы обратиться еще к кому-нибудь.

— Нет, это совершенно излишне. Я вам верю безоговорочно. Я позволил себе написать вам об этом еще в первом письме.

— Тогда давайте перейдем к делу.

— Пожалуйста.

— Гм — Словом... я прочел вашу рукопись.

— Да.

— Послушайте... зачем нам играть в прятки? Ведь мы же взрослые люди.

— Да.

— Я очень внимательно изучил вашу рукопись.

— Да-

— Если говорить откровенно...

— Это, разумеется, само собой. Ведь именно этого я и жду. И не надо меня щадить, я не какой-нибудь хлюпик.

— ...в общем: что-то тут не так.

— Простите, я не понял.

— Я говорю: это не совсем то.

— Вы хотите сказать, что это — плохо?

— Повторяю: я читал очень внимательно. Некоторые места даже дважды.

— И... вам не нравится.

— Если быть откровенным, то да — не очень. Словом... Нет, мне это не нравится.

— Так. Пожалуйста, продолжайте. Я слушаю вас.

— Это трудно объяснить... Видите ли, уже сам сюжет... Он мне кажется каким-то... таким неправдоподобным. Притянутым за волосы.

— Извините, но я описал подлинное происшествие! Я об этом и в подзаголовке упомянул. Могу это доказать.

— Возможно. Разумеется, такое могло случиться. Но в качестве сюжета для романа... говорю вам: не знаю.

— Это случилось в шестьдесят третьем, весной. У меня есть вырезки из газет. Полный комплект.

— Да-да, я знаю —

— Весь город только об этом и говорил. Все меня уговаривали: напиши об этом! У тебя хороший слог, вот возьми и напиши! И тогда я —