Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны

офицеров, которых я не знаю, Борман. Этот толстый идиот с па-

намкой, лежащий в тени пальм, друг моего детства и гордость

ГЕСТАПО - Мюллер. Те трое, что перепили горилки и пристают к

негритянке: Геринг, Гимлер и Геббельс. А эти негры лупят по

морде придурка Холтоффа. Ты знаешь, один раз этот идиот отка-

зался от С++'а ! Ты бы отказался от С++'а ?

"Que es konjak ? ", - задумался Фидель, открывая бутылку ку-

бинского "Aqua caliente" с тремя красными звездочками и своим

портретом на этикетке, называемого местными алкоголиками "El

polkovniko russo ".

Мимо них прошли две негритянки, покачивая бедрами и выдающи-

мися подробностями. Таких подробностей Штирлиц еще не затраги-

вал.

-- Как тебе та, что с краю ? - спросил Фиделя Штирлиц, облизы-

ваясь до глубины души.

-- С какого ? - поинтересовался Фидель, оценивая негритянок.

-- С другого.

-- А ничего... - сказал Фидель и, высунув язык, побежал за

негритянками, выставив вперед дрожащие пальцы.

-- Стой, - крикнул Штирлиц, деликатно давая Фиделю пинка и

хватая его за плечо. - Моя с краю, я ее еще в Германии заброни-

ровал. Радистка-негритянка - это звучит.

"А причем тут Мюллер ? "- озадаченно подумал Борман, вылезая

из кучи банановой кожуры, услужливо набросанной прожорливыми

неграми за полчаса активного общения с верхушкой рейха. Борман

по достоинству оценил этот наблюдательный пункт, так как на не-

го никто не будет покушаться. Покушаться любил только Борман.

Борман покушался на все : даже яичная скорлупа и истертые ва-

ленки Евы Браун представляли для него стратегический интерес.

Нечего и говорить, что каждая помойка заменяла Борману межат-

лантический бомбардировщик.

Через два часа Штирлиц понял, что две радистки - это много

и, немного спустя, уснул. Борман хотел познакомиться с одной из

его радисток, но, получив от спящего Штирлица ногой в ухо,

успокоился. Мюллер, как самый лучший друг Штирлица, плюнул, ки-

нул карты, в которые он играл эти два часа сам с собой, оставив

себя тринадцать раз дураком и выиграв сам у себя в общей слож-

ности сорок три марки и четыре пфеннинга, надел панамку и, взяв

ведерко и совочек, угрюмо сопя и напевая гимны, пошел лепить

куличи из прибрежного песка. Песок был сух и противен, как в

камере пыток, и это чрезвычайно интеллектуальное занятие Мюлле-

ра разочаровало. Айсман, Шеленберг и один из офицеров стали

обучать негров немецкому языку, так как им нужны были работни-

ки, а по-испански понимaл лишь Шеленберг, который был SysOp'ом

многих разведок, но сам не знал, каких именно. Вскоре негры

могли прилично материться как на немецком, так и на русском ди-

алекте. Кальтенбрунер напился тонеpа, изъятого у Айсмана, и на-

чал приставать к негритянкам.

-- Ну почему же я импотент ? - нараспев страдал вслух великий

Фюрер, смотря, как офицеры бегают за негритянками.

-- А вот почему, - сказал Борман, раздвигая листья пальмы и

швыряя крупный плод кокоса на голову великому создателю "Main

Kampf". С кем боролся Фюрер, Борман не знал, но это не мешало

ему хорошо прицелиться в многострадальное темя. Фюрер, раскинув

мозгами, сказал "Все таки Дарвин был прав; кто кто, а Борман

произошел от макаки", и продолжил изучение смысла жизни .

"Интересно, как погиб Дарвин - его повесили или отрубили

язык ? ", - подумал Борман, прицеливаясь вторично, но уже в

глупого толстого Мюллера.

-- А где мы будем жить ? - спросил проснувшегося Штирлица Мюл-

лер, сняв панамку и вытирая кокосовое молоко с лысины.

-- Не знаю, - сказал Штирлиц. - Может быть, здесь есть непода-

леку свободное бунгало.

-- Свободное чего ? - заинтересованно вылез из кустов Шеллен-

берг.

-- Свободное е... - выругался Штирлиц.

-- А ! - понимающе сказал Шелленберг, которому первый раз в

жизни было все понятно. Этому способствовал и булыжник Бормана,

так славно повеселившегося сегодня.

-- А VGA и модем там есть ? - поинтересовался великий лю-

битель комфорта, вытряхивая скорлупу от кокосового ореха из-за

шиворота и спихивая безжизненное тело Шелленберга с ярко вычи-

щенных сапог.

"Ну не повезло сегодня человеку. Приятного понемногу - и по

голове его, и в песок его. ", - хихикнул злордный Борман, пог-

лощая банан с кожурой, который он отобрал у возмущенного оран-

гутанга.

-- Отвяжись, - злобно брыкнул Штирлиц и перевернулся на другой

бок. Мюллер некоторое время походил вокруг Штирлица, потолкал