неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей

Во вновь наступившей тищине слышно, как лорд Хронь отхлебывает вино. Лакеи и негры с почтеним взирают на него.

- Вбанги, позвать капитана! - мрачно изрекла фрау Маргарет Моргенштайн.

- Я, фрау, - кланяясь, ответил голый по пояс Вбанги, и подойдя к двери, зычно крикнул.

Веселый капитан с почтительным полупоклоном вошел в столовую; машет шляпой, улыбается. Даже фрау Маргарет чуть заметно улыбнулась ему, обнажив два мощных клыка, а у леди Елизабет рот открылся до ушей. Бедняга Счахл улыбается прекрасной предсмертной улыбкой: играйте, дети, вам жить, а мне помирать. Лорд Хронь не обратил на вошедшего особого внимания: он держал бутылку над стаканом, экономно выжимая из нее последние капли.

Лакей в буклях принял у капитана шляпу и степенно отошел к толпе полуголых чернокожих.

( Валера сильно зевнул и переключил телевизор на другую программу. Ему скучно, неинтересно. По другой программе медведи в юбочках медленно играют в хоккей с полуодетой красоткой. Валера некоторое время лениво смотрел на этот чудовищный кошмар, но оператор фокусирует камеру на несчастных животных, а не красотке, и Валера, грязно выматерившись, снова переключает телевизор на "Папуаса из Гондураса", решив смотреть его до конца. Вообще говоря, механический зрительный корм, предлагаемый нам телевидением, как правило, представляет собой разлагающий душу, но не интересный бред, а значит, таковым же надлежит быть моему повествованию... ну, ладно, посмотрим. )

- Как только судно приблизилось к неотмеченному на карте острову, оживленно рассказывает веселый капитан (на экране показывают куски моря, суши и многое из того о чем идет речь), - впечатление о его необитаемости резко рассеялось. Там и сям виднелись следы разумной, или я бы скорее сказал - рукотворной деятельности. В разных направлениях остров перегораживали изгороди, заборы и частоколы, сооруженные без видимого назначения. На берегу, так же окруженное забором, стояло небольшое деревянное сооружение, напоминающее, миль пардон, леди, туалет - каковым он впоследствии и оказался. что все это означало? Зачем? Я достал подзорную трубу и тщательно осмотрел остров в поисках дыма от костра известно, что обитатели необитаемых островов постоянно утомляют себя разведением костров в надежде на то, что проплывающие мимо корабли обратят на них какое - нибудь особенное внимание. Однако ни костра, ни дыма видно не было; то есть дым был, но это был дым огнедышащей горы, возвышаящейся среди острова. Подзорная труба сильно увеличила дикое впечатление от острова. Бесконечные, ненужные изгороди пугали воображение - развлечение сумашедших, а, может быть, кто-нибудь проделал этот каторжный труд, чтобы убить время? Когда я был готов принять рещение поворачивать оглобли подобру-поздорову от греха подальше, ко мне подошел суперкарго и молча указал на лежащий в небольшом углублении странный предмет, напоминающий ящик, а скорее гроб... и благодарите бога, сэр, что я все же решился подойти к этому безумному острову! - победно эаявил сияющий капитан.

Лорд Хронь с обычным для него выражением спокойной глупости молча смотрел на капитана.

- К делу, капитан, к делу короче! - металлическим утробным голосом произнесла фрау Маргарет.

- Извольте, сударыня, извольте! Это предположение блистательно подтвердилось - то был в самом деле гроб, в котором-то и лежал единственный обитатель острова.

- Дохлый? - осведомился лорд Хронь.

- Самое гнетущее и торжественное в мрачной обстановке этого острова заключалось в том, что нет!

- Что "что нет"? - с нетерпением спросила фрау Маргарет.

- Бедняга лежал в гробу заживо.

- Однако, вы мне изрядно надоели, капитан, - устало обьявила фрау Маргарет, - Почему нельзя рассказать коротко, конкретно, без эмоций и по порядку?

- Я тогда вообще ничего рассказывать не буду.

- И без истерик. Ну подошли вы к гробу...

- Я велел спустить на воду две отлично просмоленные шлюпки, в одну из них, нагруженную выше планшира, сел сам...

- Подошли вы к гробу! Дальше!

- Бедняга лежал в гробу. Кто он такой? Зачем лежит здесь? Я заговорил с ним по-английски, но он, казалось, не владел им. Он сурово и с горечью смотрел на меня, не шевелясь. Тогда суперкарго заговорил с ним и по-испански, и по-французски, и по-блатному - все было напрасно. Бедняга разучился говорить. Он молча, хмуро и выжидательно смотрел на команду судна, скрючившись в своем гробу. К вечеру он обпился красным вином и умер, так и не проронив ни слова - вот как немилосердна оказалась к несчастному судьба. Я как представлю себе, что он долгих двадцать лет мыкается по острову между своих изгородей, выходит на сине оранжевый берег, вытягивая шею ищет глазами корабли...