Тарас Кинько - По секрету всему свету

Крысиный лев знал свою задачу отлично. И невдолге беглецы вышли в точно назначенное место. Это был учебный центр руководства партии и правительства. Здесь проходило подготовку командование Главстраха и любимого детища Страны Дураков, а также оболванивали тех, кто по долгу службы оболванивал подчиненных и остальное население. Стены учебного центра, словно в сортире, были сплошь покрыты лозунгами, с той только разницей, что выполнены были гораздо аккуратнее, чем это делали туалетные писаки. На лозунги и транспаранты денег в Стране Дураков не жалели, равно как и на торжественные фабричные, заводские и паровозные гудки. Оттого и поговаривали, будто весь пар в стране уходит в гудок, и по этой причине паровозы и пароходы стоят на приколе. Среди лозунгов выделялись несколько. Они сразу бросились Буратино в глаза. "Наши чудеса самые чудесные в мире!" - гласил один из них. "Наш карлик - самый высокий в мире!" - хвастался другой. "Наш прогрессивный паралич - самый прогрессивный паралич в мире!" - заявлял третий.

- Не глазей по сторонам! - предостерег разжалованный генерал. - Если ты будешь это читать, то сбрендишь. Я сам когда-то сочинял подобную чушь. Так меня потом полгода лечили от нервного расстройства. На нашем языке сочинение подобной отравы называется "накручиванием мозгов на карандашик".

Буратино попробовал выбросить прочитанное из головы и с ужасом убедился, что это уже невозможно. Эти фразы прочно засели в его деревянной башке из пробкового дуба. И звучали в ней на все лады помимо его воли. Он на личном опыте удостоверился, что с помощью такой чуши собачьей можно действительно "накрутить мозги на карандашик".

- А каковы признаки этого нервного расстройства? - испуганно проблеял народный депутат.

- Прежде всего расстройство зрения и слуха, - запросто объяснил бывалый друг народа. - Слышишь то, чего не видишь. И наоборот. А если будешь об этом трепаться, тебя расстреляют как бешеную собаку. А свыкнешься - будешь жить, поживать и деток наживать. Больше в Стране Дураков наживать нечего. Кроме неприятностей, болезней, синяков и шишек.

От такой перспективы Буратино заметно приуныл. Он еле поспевал за своим провожатым, не смея от пола даже глаз поднять. Опасность потерять рассудок была слишком велика. Миновав анфилады залов рисованной пропаганды в ее лучших образцах, беглецы оказались в аудиториях пропаганды звуковой. Буратино не сразу заметил, что в них полным-полно слушателей. Крысы, толстяки и деревянные солдаты офицерского корпуса не шелохнувшись внимали каждому слову. А они описывали счастливую жизнь Страны Дураков. После внезапного открытия депутат остолбенел - ему казалось, что они разоблачены. Но белая крыса силой потащила его дальше.

- Да они, как глухие тетери, ничерта не видят, - успокоила она. - От этой ахинеи уши вянут, - обратила она внимание народного депутата. Слушать такую ложь в обычном состоянии невозможно. Усваивать ее приноровились во сне. А поскольку спать идеологическим работникам во время занятий запрещается, то они идут на хитрость: рисуют себе глаза на веках. Спят за милую душу, а со стороны кажется, будто таращатся, как надо. Их выдает только то, что они не моргают во сне. Но преподаватель спит точно так же. Просыпаются они в конце лекции. Поэтому пока в магнитофоне крутится пленка, нам бояться нечего. Но ты лучше закрой уши. Не то и тебя сморит в сон.

Несмотря на пропагандистский дурман, донимавший даже Буратино с его деревянной головой, беглецы продвигались довольно споро. Однако депутат скоро убедился, насколько серьезны были предостережения белой крысы. С ним явно что-то происходило. Временами он начисто переставал сознавать себя. Из памяти стирались имена, убеждения, цели. Временами депутату казалось, что он кружит вокруг да около, не в силах выйти из заколдованного места. Ему хотелось спать. Лечь, забыться и видеть счастливый сон: толстую жену с голубыми волосами, толстых деток, свиней с вилкой в спине и петрушкой в зубах, которые ходят за тобой следом и хрюкают: "Отведай хоть кусочек меня!", деревья и кусты с пирожными и плюшками на ветках и зеленый забор вокруг. "Нынешнее поколение дураков будет жить в счастливой Шлараффии!" мурлыкал удивительно знакомый голос - кажется, генерального секретаря партии толстяков. Буратино чувствовал, как им овладевает истома. Он ненавидел крысу, которая его тащила неизвестно куда и зачем. Но сопротивляться ей не было сил. В одиночку народный депутат ни за что бы отсюда не выбрался. Он бы наверняка задрыхнул на полдороге, убаюканный мощными волнами колдовства, которое легко пронизывало даже самые твердые головы.